Холодная война - [4]

— Па, я тебя предупреждал! Помнишь? Теперь пеняй на себя. Счас я буду тебя уделывать!

Он набрал полную грудь воздуха и так выпучил глаза, что я могу поклясться, они встретились на переносице. Широкое и плоское лицо его стало яркопунцовым.

— О'кей, сынок, — быстро сыграл назад папаша, — вон толпа созрела. Не стоит попусту тратить силы на меня.

Я в этот момент стоял с краю толпы, слушая и наблюдая за дядюшкой Лемом. И именно в этот момент кто-то трогает меня за рукав и вкрадчиво так, вежливо говорит:

— Не соблаговолите ли вы ответить на один вопросик?

Я обернулся. За мной стоял тощий человек с приветливым выражением на лице. В руке у него был блокнот.

— Валяйте, мистер, — я ему, значит, отвечаю, — давайте, мистер, спрашивайте.

— Я всего лишь хотел узнать, как вы себя чувствуете? спросил меня тощий и приготовился что-то записать у себя в блокнотике.

— Спасибо, сэр, — отвечаю, — очень любезно с вашей стороны. Надеюсь у вас тоже все в полном порядке, мистер?

Он потряс головой. Вид у него был какой-то ошарашенный.

— В том-то и вся загвоздка, — отвечает он мне. — Ничего не понимаю. Дело в том, что я в самом деле чувствую себя хорошо.

— А почему бы и нет? — спрашиваю. — Денек-то вон какой чудесный.

— Все здесь себя чувствуют хорошо, — гнул он свое, будто и не слыша меня. — Если пренебречь нормальным процентом отклонений, в этой толпе все здоровы. Но через пять минут или даже меньше, как следует из наблюдений… — Он посмотрел на часы.

И тут будто докрасна раскаленный кузнечный молот саданул меня по голове.

У нас, Хогбенов, будьте спокойны, головы что надо, Крепкие. Коли не боитесь, можете проверить. Вот и тогда у меня маленько подогнулись колени — и все. Уже через пару секунд я был в полном порядке и стал вертеть головой в поисках обидчика.

Шиш я его отыскал. Но толпа, — послушали бы вы как она стонала и стенала. Люди шатались, хватали себя за головы, цеплялись друг за друга, чтобы не упасть, и тащились к грузовику, где малый знай себе брал доллары и протягивал бутыли.

Тощий с блокнотиком закатил глаза, будто утка в грозу.

— О моя голова! — простонал он. — Что я вам говорил? О моя голова! — и он побрел, вытаскивая из кармана деньги.

У нас в семействе я всегда слыл за тугодума, но тут уж нужно быть воистину кретином, чтобы не сообразить, что дело нечисто. И что бы там Ма ни утверждала, я не такое уж наивное дитя. Я повернулся и глянул на крошку Пу.

Конечно, он стоял там. Жирная рожа его была цвета киновари, а глаза сверкали, что твои угли. Весь он раздулся вот-вот лопнет.

«Сонк, а ведь это колдовство, — сказал я сам себе как-то очень спокойно. — Ни за что бы не поверил, но. это самое настоящее колдовство. Только как?..»

И тут я вспомнил про Лили Лу Муц и слова и мысли дядюшки Лема. И начал я, так сказать, прозревать.

Толпа окончательно сошла с катушек. Теперь люди дрались за снадобье. Я едва пробился наружу к дядюшке Лему. Проталкиваясь сквозь толпу, я твердо решил: все, хватит мне вытаскивать его из разных историй. Тоже мне, доброе сердце. Если уж своей головы на плечах нет, этому ничем не поможешь…

— Нет, любезный, увольте, — говорил между тем дядюшка Лем Пу-старшему, — нет, я не стану этого делать. Ни за что.

— Дядя Лем, — говорю я ему.

Бьюсь об заклад, он подпрыгнул на добрый ярд.

— Сонк, — выдавил он, покраснел и виновато улыбнулся, а затем напустил на себя свирепый вид, хотя я и заметил, что у него от сердца отлегло. — Я же говорил тебе: не ходи за мной, — сказал он.

— Ма велела мне не спускать с тебя глаз, — сказал я ему, — я ей обещал, а Хогбены держат слово. Что здесь происходит, дядя Лем?

— Ох, Сонк, все — хуже некуда! — удрученно сказал дядюшка Лем. — Вот стою я, а сердце-то у меня золотое, но лучше бы мне и на свет не родиться! Познакомься, Сонк. Это мистер Эд Пу. Мистер Эд Пу требует от меня невозможного.

— Ну-ну, Лем, — сказал Эд Пу, — вы же знаете, что все обстоит не так. Я просто требую то, что принадлежит мне по праву, и все. Рад познакомиться, молодой человек. Еще один Хогбен. Может быть, вы объясните своему дядюшке…

— Извините, что перебиваю вас, мистер Пу, — вежливенько так заявляю я ему, — но может быть вы лучше объясните мне, что же здесь, в конце концов, происходит? Пока для меня это все — сплошная загадка.

Он прочистил глотку и выпятил грудь для пущей важности. Явно, он приготовился говорить на любимую тему. Он возвышался при этом в собственных глазах. Это было видно.

— Не знаю, были ли вы знакомы с моей безвременно почившей женой Лили Лу Муц, — начал он. — Вот наш маленький сын. Славный парнишка, правда? Но он один. А мне так хотелось бы, чтобы было их восемь-десять. Вот таких пацанов, — он прочувствованно вздохнул. — М-да, такова жизнь. Надеялся я рано жениться и обзавестись кучей сыновей. Я ведь, знаете ли, был последним из славного рода Пу. Не хотелось, чтобы столь достославная ветвь оборвалась. — Тут он выразительно посмотрел на дядюшку Лема. Тот прямо-таки передернулся весь.

— Я сказал уже, нет! — взвизгнул он. — Вам меня не заставить.

— Посмотрим, — угрожающе произнес Пу. — Быть может, ваш молодой родственник окажется более рассудительным. Кстати, имейте в виду, что в этом штате я обладаю определенным влиянием и с моим мнением здесь считаются.