Холодная нефть с горячим запахом крови - [47]

— А почему ты об этом спрашиваешь? — Ингрид слегка прищурилась, но в голосе её не было и тени испуга.

— Спасибо, питерцы. Большое вы дело сделали.

Князь Александр Холодный был одет в военную форму без знаков различия. Хотя нет, погоны на ней имелись, только непривычного вида. На золотом поле погона рельефно выделялся серебряный клинок на чёрной рукояти — белый росчерк на жёлтом фоне, ледяная молния в солнечном небе. Воинское звание — "князь", командующий всеми вооружёнными силами атомного удела.

"Мечи Севера, — подумал Изотов, посмотрев на княжеские погоны. — Игра в военные бирюльки или символика, наполненная смыслом?".

— Мы сделали то, что должны были сделать, — ответил Денис, — то, зачем нас прислал наш князь Владислав. Слово дано — слово надо держать.

Он мог бы добавить патетики — мол, все мы русские люди, и в годину лихую обязаны, и так далее, — и был бы понят. Военные вожди в большинстве своём радели за Русь-Россию и боролись за её благо — так, как они его понимали. Новые времена извлекли из тьмы веков подзабытые принципы — прямые, как лезвие русского меча, и столь же беспощадные.

— Можно было сделать и больше, — сказал Катунин. — Первый блин комом.

— Хорош ком, — усмехнулся Пантелеев, — викингам он встал поперёк горла.

— Конструкция не доведена до ума, — посетовал чернокнижник. — Точность наводки, а главное — скорость перезарядки импульсного генератора оставляют желать лучшего. Тут ещё работать и работать, результат-то скромный — мы вывели из строя всего один корабль, — он посмотрел в окно, откуда был виден пирс с пришвартованной к нему "Ингрид" — бывшей "Ингрид", на палубе которой мурашами суетились люди.

— Один, зато какой! — возразил адмирал. — И главное — он достался нам цел-невредим.

— Ну, не совсем невредим, — уточнил Катунин. — Вся электроника — в

хлам.

— Электронику заменим, — веско уронил князь, — есть у нас кое-что в закромах. А вот что будет дальше — какие перспективы у вашего "луча смерти"?

— Разные, — уклончиво ответил Изотов. — Мы будем усиливать эффективность атаки, противник займётся разработкой защиты. Вечное соревнование брони и снаряда…

— А как насчёт дистанционного уничтожения цели? — поинтересовался Пантелеев. — Не оглушить, а потопить энерголучом — это возможно? Заманчиво…

При финальном разговоре, подводившем итог визита питерских чернокнижников в Мурманск, присутствовали только сам князь и его морской воевода. Лишних ушей не было — все здравицы и поздравления отзвучали на вчерашнем победном пиру, — и оба учёных могли говорить свободно (естественно, в определённых рамках).

— Как вам сказать, Михаил Андреевич… Мы слишком мало знаем о природе энергии пространства-времени. Мы используем её примитивно, как дикарь, который плющит куском железной руды кость, чтобы добыть из неё вкусный костный мозг. Дикарю ведь невдомёк, что из этого куска можно выплавить металл и сделать из него молоток, который куда лучше справиться с раскалыванием кости. Так и мы. А конкретно — в постоянном режиме источник выдаёт относительно небольшую энергию, гиперболоид на его основе не сделаешь. А вот в импульсе… Честно вам скажу: я пока не знаю, можно ли из МЛ-генератора сделать оружие менее гуманное, чем то, которое три дня назад было испытано нами над Баренцевым морем, и более мощное, чем то, которые вы уже имеете. Энергетическая бомба — да, был прецедент, но мощность её взрыва почти та же, что и мощность взрыва обычного крупнокалиберного боеприпаса, не говоря уже о термобарическом. Хотя массогабаритные характеристики такой бомбы — да, они меньше, причём значительно.

— Взрыв на полигоне в Аламогордо, помнится, — заметил князь, — был серьёзный. Там счёт шёл на большие мегатонны.

— Он был неуправляемым. И "драконья голова" таких размеров — это не оружие: как её доставить к месту назначения? Так что придётся вам обойтись ядерными боеголовками, — Изотов чуть улыбнулся, — они привычнее и надёжнее.

— Обойдёмся, — в тон ему отозвался Пантелеев. — Хотя как-то не очень хочется, чтобы дело дошло до них.

— Кто знает… — медленно проговорил князь со странной интонацией. — Нас проверяли на всхожесть. Четыре надводных корабля класса "фрегат-эсминец" — это мелочь. А вот что будет дальше… Но это уже наши дела военные, а ваше дело, чернокнижники…

— Мы своё дело сделаем, — Изотов посмотрел на князя, — в этом не сомневайтесь. Все мы в одной лодке: и вы, северяне, и мы, питерцы, и все прочие на земле нашей растерзанной. Иначе бы нас здесь и не было.

— Верно, — князь не отвёл глаз под испытующим взглядом учёного. — Передайте князю Владиславу, что я теперь у него в долгу, а долг платежом красен.

"Странно, — подумал Денис, — можно подумать, что у тебя нет с ним прямой связи". Но тут же он понял, что слова Александра несли скрытый смысл: вы вхожи к своему князю — значит, вы тоже элита. Военный вождь Севера признавал за чернокнижниками статусное право, которое очень много значило в неофеодальные времена.

— Передадим, — Изотов вежливо кивнул, — обязательно.

— Ну, — Пантелеев взглянул на князя, словно испрашивая у него разрешения, — на посошок — и проводим наших гостей в дорогу дальнюю к дому родному? Жёны-то их, поди, совсем уже заждались-истосковались.