Холодная гавань - [13]

Главный старшина Лангсдорф, стоявший ночью у руля, был американцем. Хардт, Вагнер и Бауэр — тоже. Шнайдер, инженер, явно был немцем, а Виттиг, Браух и Шмидт — английскими евреями.

Крэйг вдруг почувствовал сильное головокружение. Он был весь мокрый, лоб его пылал.

— Здесь жарко, — сказал он. — Чертовски жарко. Хейр посмотрел на него удивленно:

— Вообще-то, утро довольно прохладное. С тобой все в порядке?

Подошел Едж с двумя стаканами. Один из них он отдал Мунро, другой — Крэйгу: — Ты кажешься мне настоящим ценителем джина, майор. Опрокинь его. Он вдохнет огонь в твое сердце. Джулии это понравится.

— Чтоб тебя разорвало! — сказал Крэйг, но стакан взял и выпил.

— Нет, старик, главное — победить ее. — Едж скукожился на скамейке. — Хотя, кажется, она хранит себя для себя.

— Ты поганый злобный поросенок, Джо! Едж посмотрел на него, изображая обиду:

— Неустрашимый человек-птица — вот я кто, старик. Галантный рыцарь неба.

— Как Герман Геринг, — сказал Крэйг.

— Совершенно верно. Великолепный летчик. Он завладел «летающей крепостью», после того как убили фон Рихтгофена.

Крэйг услышал свой голос как бы со стороны:

— Интересная мысль, герой войны — психопат. Вы должны себя чувствовать как дома в этом Ю-88, что стоит на взлетной полосе…

— Ю-88 С, старик, будем точными. Система форсажа его двигателя отрывает меня от земли на четыреста метров.

— Он забыл, что эта система работает от трех баллонов с нитрифицированным кислородом. Достаточно одной пули — и он окончит свое существование в виде облачка мельчайших частиц, — заметил Мартин Хейр.

— Эй, не будь таким вредным, старик. — Едж подвинулся к Крэйгу. — Этот сокол — просто конфетка. Обычно его экипаж состоит из трех человек. Пилот, штурман и стрелок. Мы внесли некоторые усовершенствования, так что теперь я могу управлять им в одиночку. Например, лихтенштейнская радарная установка, которая позволяет видеть в темноте, — они перенесли ее в кокпит, так что я сам могу видеть и…

Его голос вдруг исчез, и Крэйг Осборн провалился в темноту и рухнул на пол. Шмидт бросился через комнату и склонился над ним. Наступила тишина. Шмидт взглянул на Мунро:

— Господи Иисусе, сэр, у него сильнейший жар. Что-то больно быстро. Я осматривал его час назад.

— Ясно, — сказал Мунро и повернулся к Хейру: — Я доставлю его в Лондон на «лизандре». Отнесите его в госпиталь.

Хейр кивнул.

— О\'кей, сэр.

Он стоял, глядя, как Шмидт и двое его людей выносят Осборна.

Мунро повернулся к Еджу:

— Джо, позвоните Джеку Картеру в мой офис. Передайте, чтобы он договорился с госпиталем в Хэмпстеде.

Он повернулся и вышел.

Крэйг Осборн очнулся от глубокого сна, чувствуя себя свежим и бодрым. От жара не осталось и следа. Он с усилием приподнялся на локте и обнаружил, что лежит в маленькой больничной палате с белыми стенами. Он опустил ноги на пол и посидел так некоторое время; вдруг дверь открылась и вошла молодая медсестра.

— Вам нельзя вставать, сэр.

Она уложила его обратно в постель, и Крэйг спросил:

— Где я?

Она вышла. Через несколько минут дверь снова открылась и вошел врач в белом халате со стетоскопом на шее. Он улыбался.

— Ну, как мы себя чувствуем, майор? — спросил он и пощупал пульс Крэйга. У него был немецкий акцент.

— Кто вы?

— Меня зовут доктор Баум.

— А где я?

— В небольшом госпитале в северном Лондоне. В Хэмпстеде, если быть точным. — Он сунул термометр в рот Крэйгу, потом проверил температуру. — Прекрасно. Великолепно. Никакого повышения температуры вообще. Этот пенициллин — чудо. Конечно, парень, который лечил вас, сделал вам укол, но я дал вам дозу побольше. Значительно больше. В этом весь секрет.

— Долго я здесь?

— Третий день. Вы были в плохом состоянии. Честно говоря, без этого лекарства… — Баум пожал плечами. — А сейчас вы выпьете немного чаю и я позвоню бригадиру Мунро. Скажу ему, что вы в порядке.

Он вышел. Крэйг полежал немного, потом встал, нашел одежду, подошел к окну и сел, глядя в сад, окруженный высокими стенами. Сестра вошла в палату, неся на подносе чай.

— Я надеюсь, вы не возражаете, майор. У нас нет кофе.

— Все в порядке, — ответил Крэйг. — А сигареты у вас есть?

— Вам не следовало бы курить, сэр. — Она постояла в нерешительности, но достала из кармана пачку «Плейерс» и несколько спичек.

— Только не говорите доктору Бауму, откуда они у вас.

— Вы прелесть, — Крэйг поцеловал ей руку. — В первый же вечер, как только я выйду отсюда, отведу вас в «Радужный уголок» на Пикадилли. За мной чашка самого лучшего кофе в Лондоне и свинг, который мы станцуем.

Она покраснела и выскочила, смеясь. Он закурил и сел, глядя в сад.

Через некоторое время в дверь постучали, вошел Джек Картер с палкой в одной руке и кейсом в другой.

— Привет, Крэйг.

Крэйг встал, испытав настоящую радость.

— Джек, как здорово увидеть тебя снова! Значит, ты все еще работаешь на этого старого негодяя.

— Как видишь. — Картер сел и открыл кейс. — Доктор Баум сказал, что тебе значительно лучше.

— Вроде бы.

— Хорошо. Бригадир хочет, чтобы ты кое-что сделал для него, если можешь, конечно.

— Уже? Он что, пытается прикончить меня? Картер поднял руку:

— Крэйг, пожалуйста, выслушай меня. Все очень серьезно. Речь идет о твоей приятельнице Анн-Мари Треванс.