Холод - [24]

Они приняли решение практически одновременно — Сергей прочел готовность к действию в глазах буранника, а тот, видимо, в свою очередь, увидел это во взгляде Сергей. Они даже прыгнули одновременно — буранник влево, а Сергей — вправо, уже в прыжке поняв, что буранник не атакует, а наоборот пытается уйти.

За его спиной застрекотали «Перначи», выпуская смертоносный свинец в грудь и голову буранника. Затем Сергей на секунду потерял его из виду, сконцентрировавшись на том, чтобы удачно приземлиться и тут же встать на ноги не смотря на глубокий снег, а когда он, припав на одно колено, перевел взгляд туда, где по его расчетам должен был приземлиться буранник, увидел лишь белый снег, да отпечатавшиеся на нем следы громадных лап.

Громадный буранник, весивший не менее четырех центнеров, был проворнее пантеры!

Тварь зигзагами уходила в сторону Обского моря, за каждый прыжок покрывая расстояние в пять — шесть метров, а приземлившись в глубокий снег, тут же меняла направление следующего прыжка, сбивая «Дьяволам» прицел.

— Отставить огонь! — крикнул Холодов, поднимаясь.

Заснять бы эту короткую встречу на видео, да показать бы Матвееву… Он был из тех людей, что добывали столь высокое звание не заслугами перед отечеством, а умением заводить нужные знакомства, поэтому боевого опыта у него было раза в два меньше, чем у самого младшего из Ходовских бойцов. Он размахивал руками, требуя от Сергея изловить одну из этих тварей живьем, а на вопрос «Каким образом?» — выдавал гневную тираду, вспоминая всю родню Сергея до седьмого колена.

— Да хоть капкан поставьте! — заявил он однажды, и Холодов едва сдержался, чтобы не предложить генералу лично установить медвежий капкан посреди Обского моря, а заодно и побыть в нем наживкой, ведь, как известно, буранники очень любят человеческое мясо.

Интересно, что бы он сказал сейчас, увидев как эта тварь убегает с такой быстротой, что в нее практически невозможно попасть?!

— Я попал в него! — взволнованно крикнул Пехтура, — Точно говорю, попал!

— И я тоже, — поддержал его Локо, — Стрелял на опережение, и попал. Отчетливо видел, как пули в него вошли, а он словно бы даже и не заметил этого.

Холодов хмыкнул, и шагнул к двери. Охота охотой, но внутри находились люди, которым возможно нужна была помощь. А если быть точнее, то внутри возможно остались те, кому еще можно помочь.

Кассирша была мертва — для того, чтобы понять это Сергею даже не нужно было щупать пульс. За годы службы у него выработался великолепный инстинкт, помогающий определять жив человек, или мертв. Еще будучи новобранцем он слышал от старших об этом, и ему не раз говорили о том, что главное здесь — никогда не забывать дублировать показания этого инстинкта. Шестое чувство говорит тебе о том, что враг мертв, но ты будь добр, доверяй, да проверяй. Не опускай оружие до тех пор, пока не убедишься в этом окончательно.

— Красный, — произнес он следовавшему за ним «Дьяволу», кивнув на распростертую на полу женщину. Больше ничего и не требовалось — Красный опустился на одно колено, проверяя пульс жертвы. Сергея даже не оглянулся на его слова «мертва», и без того зная, что это так.

Парень в углу тоже был мертв. Об этом говорило шестое чувство, и вид кишок, выпирающих из разорванного громадными челюстями живота. Волчья хватка… Почему волк заваливает бегущего оленя или лося одним точным ударом? — Он не кусает, не впивается зубами в шею врага, он одним страшным рывком просто вырывает клок мяса из тела жертвы. И даже если жертва не упадет на месте от болевого шока, она уже обречена — сильное кровотечение сделает свое дело в течение каких-то десятков минут.

Буранник убивал, как голодный волк, вырывая куски мяса всего лишь одним укусом. Его вытянутая вперед морда позволяла наносить такие удары…

По пятам за Сергеем, не сводя взгляда с окон и дверей, шел Царапыч. Ему не потребовалось даже сигнала — когда Холодов, скользнув по жертве мимолетным взглядом, двинулся дальше, тот приложил руку к его шее парня, констатируя факт: «труп».

А вот девушка была жива… Из культи руки обильно струилась кровь, ее глаза были закрыты а на лице запечатлелось выражение дикого ужаса, свойственное умершим от рук чудовища, но тем не менее она была жива. Ее грудь едва заметно приподнималась, а изо рта и носа вырывались тоненькие струйки пара.

Сергей не мешкал.

— Пехтура, — позвал он, — Аптечку! — и боец, до того стоявший у порога и прикрывавший дверь, тут же оказался возле него, протягивая жгут и перевязочный бинт.

— Анальгин! — скомандовал Сергей, перетянув руку девушки жгутом и за считанные секунды наложив повязку.

По идее следовало бы вколоть морфий — кто знает, когда она придет в сознание, и насколько мучительной будет ее боль при пробуждении, но в то же время Сергей понимал, что несчастную ждут куда более тяжкие испытания, чем боль в откусанной руке. Бета-фермент уже циркулировал в ее крови, перестраивая ее структуру изнутри, меняя ДНК, а вместе с ней — внешний облик и даже образ мысли. Кто знает, как скажется укол наркотического средства на человеке, который уже начал превращение.

— Сыворотку!