Хоккейная эпопея - [9]

И попробуй я только не придумать…

…В августе 1969 года я впервые поехал с командой ЦСКА в Щвецию. Команда участвовала в товарищеских матчах, а меня тренер привез в небольшой городок Вестерос, где шведы проводили учебно-тренировочный сбор своих вратарей. На сборе кроме меня было восемь лучших шведских голкиперов. Мы тренировались с утра до вечера. Я хотел доказать, что тоже не лыком шит, но, откровенно говоря, трудновато мне было тягаться со шведами. Хольмквист, к примеру, бегал в два раза быстрее. Я внимательно следил за всеми упражнениями шведов и кое-что брал себе на заметку.

Теперь шведы шутят, что именно они дали мне путевку в большой спорт. Насчет путевки, конечно, преувеличивают, но некий талисман, с которым связаны мои первые успехи, я действительно из Скандинавии привез. Это была майка, подаренная Хольмквистом. Я считал ее счастливой. Майка износилась до дыр, мама устала ее зашивать, а я все никак не мог расстаться с ней. Хотя, конечно, гораздо важнее майки был тот опыт, который я позаимствовал у лучших шведских вратарей. На всю жизнь пригодились мне упражнения, привезенные в 1969 году из Швеции.

…Вернувшись в Москву, наша команда приняла участие в турнире на приз газеты "Советский спорт". Сначала я сыграл в матче с "Трактором". Вышло довольно удачно — 3:2 в нашу пользу. Следующий матч был с чемпионом страны — "Спартаком". Я был уверен, что теперь-то наверняка в ворота поставят нашего основного вратаря Колю Толстикова. Но за несколько часов до матча Тарасов объявляет: "Играть будет Третьяк". У меня колени затряслись. Ребята, заметив мое волнение, стали успокаивать, но я определенно видел, что и им тоже не по себе: мальчишка будет защищать их ворота в такой ответственной встрече…

Матч начался бурными атаками форвардов "Спартака". Однако удача в тот вечер была не на их стороне. Все шайбы летели прямо в меня. Зрители горячо аплодировали каждый раз, когда мне удавалось отразить даже легкий бросок. Они явно боялись за мальчишку, который защищал армейские ворота. Мы выиграли с преимуществом в пять шайб, и я был самым счастливым человеком на свете.

Потом снова были тяжелые тренировки и игры. Я изо всех сил старался доказать, что успех в матче со "Спартаком" не случаен, что я и в самом деле — вратарь. Доказать это было не так-то просто — многих смущал мой возраст. В мировой практике еще не было 17-летних вратарей.

Перед началом традиционного турнира на приз газеты "Известия", который собирает лучшие любительские сборные мира, А.В.Тарасов предложил тренерскому совету Федерации хоккея включить меня в сборную. Его не поддержали: "Молод еще Третьяк. Разве можно на такого мальчишку надеяться?" Тарасов настаивал на своем.

Так осенью 1969 года я попал в сборную страны.

В моем архиве хранится вырезанная из газеты заметка, которой я очень дорожу. В небольшом интервью А.В.Тарасов, пожалуй, впервые публично похвалил меня. Вот текст этого интервью:

— Чем вам понравился молодой вратарь?

— Во-первых, своей старательностью и фанатичной преданностью хоккею. Трудолюбием. Незаурядными данными. Владик умеет анализировать свои действия, делает верные выводы, а его игра в высшей степени осмысленна.

— В чем отличие манеры Третьяка от других вратарей?

— В его подходе к решению тактических задач. Владислав смело и широко маневрирует, все свои действия совершает обдуманно.

— Сможет ли он стать действительно выдающимся вратарем?

— Теперь все зависит от него самого. Парню — 17 лет. Ему надо сейчас повзрослеть. Тогда Владику будет легче решать все психологические и спортивные проблемы. Тогда он правильнее распорядится своей славой. Лично я полагаю, что он сможет это сделать. Я верю в Третьяка".

Конечно, мне очень повезло, что меня заметил Тарасов, что он начал заниматься со мной, терпеливо изо дня в день делать из мальчишки вратаря. "Учиться всегда — каждый час, каждую минуту, быть недовольным собой, не обольщаться успехами, извлекать правильные уроки из поражений… Идти и идти вперед!" — эти слова Анатолия Владимировича Тарасова я воспринимал как тренерскую установку на всю жизнь.

Собственно говоря, я никогда — до самого последнего матча — не считал свое, если так можно выразиться, хоккейное образование законченным. Совершенству предела нет, и из каждого прожитого дня я старался извлекать для себя какие-то уроки.

Я никогда не стеснялся перенимать все лучшее, что видел у других. Опытные хоккеисты, которые меня окружали, как правило, щедро делились своими знаниями, секретами своего мастерства, они не смотрели на новичка сверху вниз. Жак Плант как-то сказал мне, что он всю жизнь учился на собственных ошибках, помочь ему было некому. Я же в этом смысле могу считать себя счастливым. Мне всегда везло на хороших людей.

Ну, представьте себе, к примеру, такую ситуацию. Основной вратарь сборной 60-х годов Виктор Коноваленко семь раз был чемпионом мира, дважды — олимпийским чемпионом. В свои тридцать авторитет он имел огромный. И вот Виктору говорят, что дублером у него будет 17-летний мальчишка. И он видит этого мальчишку — не очень складного, щупловатого, с длинной цыплячьей шеей. Что, по-вашему, должен подумать в такой ситуации прославленный ветеран? Как он должен отнестись к своему новому партнеру? Коноваленко же при первой встрече оглядел меня с ног до головы, потом, как равному, пожал руку и произнес: "Ну-ну, не робей". Больше, по-моему, он тогда ничего не сказал, да это и неудивительно: Виктор был чрезвычайно неразговорчив.