Ходок по Дороге. Книга вторая. - [14]

Ложе центральной капсулы оказалось пустым. А вот в трех капсулах у стен, прозрачные крышки которых откидывались в сторону без малейших усилий, я обнаружил трупы клат-эйра, от вида которых мне стало не по себе. Совершенно свежие, как будто только что погибшие, без видимых повреждений, одетые в чешуйчатые, прилегающие к телу скафандры, как и тот «астронавт», что лежал в капсуле снаружи. Или они еще живые, но в глубоком сне? Но дыхания и признаков жизни не заметно, а пульс у них я все равно не прощупаю. Может быть, устроив бой в зале, мы обесточили капсулы и прервали некий процесс вроде анабиоза, погубив лежавших в них астронавтов? Ладно, нет смысла ломать над этим голову, что сделано, то сделано. Не надо было на нас големов натравливать!

Сделаю видеозапись, пусть имперские умники думают. Правда, я ощущал себя немного виноватым, что там говорить. Поступил я вполне в духе тех «археологов» девятнадцатого века, которые взрывали в Египте динамитом найденные каменные саркофаги в поисках сокровищ.

В итоге моими трофеями стали: светящийся кристалл в кожухе с центральной капсулы, несколько показавшихся мне интересными небольших «аппаратурных блоков» из капсул у стен, кристаллы и съемные «микросхемы» из раскуроченных «приборных досок» и разная мелочевка. А заодно с ними оплавленный красный шарик с оборванными проводами, вытащенный из треснувшей от жара головы одного из големов и похожие на него синие сферы, извлеченные из капсул и сгоревшей аппаратуры. Большего мы унести все равно не могли, не в нашем состоянии. Надеюсь, оно того стоило.

— Привал окончен. Собираемся в путь, дорогая, — сказал я Кате, закончив упаковывать артефакты. — Самое время выбираться из этой пещеры. Что-то мне тут неуютно.

— Да, пора наружу, — тут же согласилась медичка. — Даже если там уже ночь и мороз, лучше переночевать на воздухе. Такое ощущение, что в этом «звездолете» сами стены давят.

— Угу. Полностью поддерживаю.

С деструкторами наизготовку мы выбрались из зала с капсулами и начали аккуратно спускаться вниз по коридору, стараясь ни к чему не прикасаться. Хватит с нас на сегодня. Больше всего я ожидал какой-нибудь пакости пока мы находились внутри корабля, вроде закрытого входного люка или еще одного голема. Но обошлось — из звездолета клат-эйра нам удалось выбраться без приключений. А затем, обойдя его, мы нашли выход на противоположной стороне зала и снова попали в туннель. Последним подобранным мною артефактом, был какой-то похожий на оружие предмет у одной из мумий клат-эйра. Вроде пистолета, но с очень коротким стволом и квадратной рукоятью, с прорезью для пальцев посередине. Мумия против экспроприации предмета протестовать не стала, во всяком случае, поднявшейся тени я не увидел.

А затем мы вновь пробирались в полной темноте по длинному подземному тоннелю, разве что в этот раз всякого хлама вроде ящиков и проводов вдоль стен было поменьше. Зато встретились человеческие трупы: большинство в синих спецовках-комбинезонах, но парочка тел у стены оказалась упакована в рваные костюмы биологической защиты. Рядом с покойниками в костюмах нашлось знакомое мне оружие — укороченные автоматические американские штурмовые винтовки AR-18. Видел я их в тире ГНЦЭМТ, когда мы занимались там под руководством Крайко.

— А я говорил! Не обошлось тут без американцев, — наклонился я над одним из мертвых. Брезгливости я почти не испытывал — насмотрелся уже на погибших, да и тления на Дороге как такового не было — от тел ничем не пахло, они выглядели древними и высохшими, воспринимаясь как часть пейзажа. Автомат я брать не стал — тяжело тащить, а вот поцарапанный черно-белый смартфон с треснувшим посередине экраном все же сунул в рюкзак. Ага, аппарат с яблоком на корпусе, но выглядит довольно толстым и тяжелым. Самый первый айфон? Давно все это было, похоже… Что-то тут произошло и скорее всего, что-то нехорошее. Танк Снежкина оказался на Дороге сразу после гибели экипажа, площадка Трансгена тоже выглядела так, как будто ее выдернули из мира Империи в момент катастрофы. В общем, пока вопросов больше чем ответов.

— Наконец-то! — вырвалось у Кати, когда мы вышли из тоннеля. — Выбрались. Брр…не люблю я подземелья. А теперь — тем более. Неприятное местечко.

— Ничего Катюха, могло быть и хуже, — саркастически хмыкнул я. — Но ты была права, на Дороге уже ночь — я посмотрел на черное, без малейшего просвета небо и еле угадывающиеся в темноте обочины шоссе и контуры деревьев. — Минус двадцать два по Цельсию, — озвучил я показания термометра. — Значит, до рассвета еще далековато, вскоре должно стать еще холоднее. Отойдем чуть подальше, разведем костер, поедим и ляжем спать?

— Сейчас в меня ничего не влезет, — возразила медичка. — Живот болит…как и все остальное. Давай пройдем еще немного вперед? Вдруг через пару километров найдется переход? Я, честно говоря, приняла стимулятор с обезболивающим и жаропонижающим. Так что сейчас еще более-менее держусь. Но боюсь, что если засну, то к утру мне станет гораздо хуже.

— Как скажешь, — мне после боя тоже было не по себе, сказывались ушибы от дроби, а есть не хотелось совершенно. Но на ногах я держался твердо. Идти же можно было хоть днем, хоть ночью — мороз в киннеровской броне не ощущался вовсе, а темнота легко нивелировалась прибором ночного видения. — Если станет совсем плохо, говори, тут же устроим привал.