Ходок 12 - [35]

Так что старший помощник мог смело рассчитывать, что при случайной встрече в будущем, «кунаки» скорее перейдут на другую сторону улицы, а не отправятся вслед за ним, чтобы выследить и отомстить. Хотя… чего в жизни не бывает — шанс нарваться на дурака существует всегда.

Экзекуция произошла так быстро, что дружки несчастного дуэлянта продолжали смеяться еще некоторое время после того, как голова мордоворота скатилась к его ногам. И лишь, когда грузное тело, выбросив фонтан крови, рухнуло на настил палубы, веселое выражение их лиц сменилось маской ужаса. Этой метаморфозе поспособствовала не только представившаяся их глазам страшная картина с обезглавленным товарищем, но и вид его противника, сдвинувшего точку сборки в положение «Смерть».

«Волк! Работай!» — мысленно скомандовал Денис и судя по еще более побледневшим, можно сказать — мертвенно побледневшим лицам охранников каравана стало ясно, что Небесный Волк занялся откачкой из них лишней энергии. Почему лишней? А потому, что все остались живы. А раз так — значит энергия необходимая и достаточная для продолжения жизнедеятельности у них осталась. Попали под раздачу, правда в меньшей степени и остальные зрители — караванщики, торговцы, рабочие и прочий люд, скопившийся «на галерке» за спинами «группы товарищей» из первого ряда.

Старший помощник не знал, как следует поступать с трофеями, как-то он упустил этот момент в беседе с «языками», но колебался он недолго. Решив, что хуже к нему, чем сейчас, относится не будут, да и вообще — что с боя взято, то свято! он приступил к сбору ништяков. Ничтожно сумняшеся он снял с обезглавленного мордоворота серебряную цепь с бляхой (отсутствие головы лишь облегчило этот процесс), не без труда, но стащил с пальцев два золотых перстня (даже отрубать не пришлось) и срезал с пояса довольно объемистый кошелек с серебром и медью (немедленно проверил).

Однако, все это были слезы. Как показывал недавний опыт и вооруженный взгляд шкиры, основные сокровища таились в сапогах — видимо это было стандартное место хранения капитала у «диких гусей». И, как ни противно Денису было этим заниматься, но пришлось ему разуть труп и покопаться в вонючих сапогах. И все же оно того стоило! Основной золотой запас старшего помощника составлявший на момент начала дуэли шестьдесят восемь золотых монет — «солнц» по местному, увеличился после ее окончания на девяносто четыре единицы и составил внушительную сумму в сто шестьдесят два солнца!

Немного непонятно — откуда взялась цифра шестьдесят восемь, если первоначально Денис экспроприировал у языков семьдесят золотых монет? Ответ, с одной стороны, прост, с другой — парадоксален. Изменение количества денег произошло из-за того, что старший помощник был очень добрым и совестливым человеком!

Другой бы на его месте ободрал пленников, как липку и голым в Африку пустил, но не таков был старший помощник! — он обобрал «языков» по минимуму. Во-первых, он оставил каждому по одному солнцу — чтобы было на что жить первое время, пока не разживутся деньгами. Во-вторых, забрал только двух лошадей, хотя мог взять всех четырех.

Ну, и так далее — забрал только один комплект цацек благородного, хотя мог два, а комплект — цепь, бляха и перстень, денег стоит и немаленьких! Да и при изъятии никто серьезно не пострадал — у потерявшего Генриха ла Меда, чей комплект благородного Денис экспроприировал, остался его перстень младшего медного Искусника, а быть и магом и благородным — это перебор! Надо делиться! Другим тоже надо!

Да и второй «язык» — четвертый наследник Ульрих ла Тая, практически, при своих остался. Ну-у… без учета золота, конечно, но какие счеты между своими? — жизнь гораздо дороже стоит, так что можно считать, что старший помощник не только джентльмен, но еще и расточитель — сделал «языкам» бесценный подарок — жизнь подарил! А кроме того оставил немного серебра и меди на паром, оставил продукты и почти все шмотки. Так что, если, к примеру, Александр Яковлевич был застенчивым воришкой, то старшего помощника можно смело назвать застенчивым грабителем.

Как только паром коснулся берега, Денис, в сопровождении двух своих лошадей, быстренько покинул борт. Никто — ни охранники каравана, ни паромщики, ни все остальные люди, присутствовавшие при инциденте, чинить каких-либо препятствий ему не стали — лишь молча проводили взглядами. На вопрос — чем было вызвано подобное поведение, старший помощник затруднился бы ответить.

То ли тем, что для зрителей все было банально, привычно и никакой реакции не требовало, то ли тем, что все они были, грубо говоря — ошарашены, а мягко здесь и не скажешь, если не переходить к обсценной лексике, примерно, как коренная петербурженка преклонных лет, воспитанная бабушкой смолянкой, была бы шокирована тем, как мигранты, отмечающие Курбан-байрам, повесили в центре города на дерево барашка и перерезали ему горло.

Все эти размышления наложили дополнительный отпечаток на и так выразительное лицо Дениса, причем наложили до такой степени, что таможенник, после того, как старший помощник поднял на него свой угрюмый взгляд, потерял весь свой лоск и представительность и принялся торопливо, чуть ли не захлебываясь, буквально извиняться за размер озвученной пошлины: