Ход Снежной королевы - [83]

Первое, что я услышал, было:

– Ой, мама…

Это сказал Массильон, но, наверное, в тот момент каждый из нас подумал нечто подобное.

Амалия завозилась в потемках. Я не видел ее, но догадывался, что она роется в своей сумочке.

– Хорошенькое дельце! – не унимался актер. – Как же мы теперь выберемся отсюда?

– Помолчите, Фредерик, – сурово оборвала его Амалия. – Арман, идите сюда. Держите свечу, я зажгу ее.

И, честно говоря, я почувствовал себя значительно лучше, когда во мраке затеплился робкий желтоватый огонек. Мы тотчас же сгрудились вокруг него, и Амалия взяла свечу из пальцев Лефера.

– Кто-нибудь знает, где мы оказались? – спросила Амалия, осветив выложенные камнем стены подземелья.

– Нет, – честно ответил я.

– Нет, – эхом отозвался Арман.

– Лично мне, – вклинился Массильон, – до сих пор непонятно, как мы сюда попали. Откуда вообще взялся этот чертов люк и почему он открылся?

– Ну, с ним-то все сравнительно просто, – буркнула Амалия. Она подняла руку со свечой и пыталась разглядеть потолок нашей ловушки, который находился футах в двадцати над нами. – Люк был здесь всегда, потому что кто-то позаботился сделать его. А открылся он потому, что Люсьен швырял снежки, топал ногами и случайно привел в действие какой-то потайной рычаг.

У меня перехватило дыхание.

– Боже мой… Так это что, и есть тот самый лабиринт, который искал доктор Виньере? Ну конечно же! Доктор думал, что он находится где-то в замке, а на самом деле он лежит глубоко под землей!

– Мне все это не нравится, – заявил актер. – Предлагаю позвать на помощь.

К моему разочарованию, Амалия согласилась, и следующие четверть часа мы, объединив свои усилия, пытались докричаться до обитателей Иссервиля. Бесполезно – все указывало на то, что никто не торопится к нам на помощь.

– Я устал, – жалобно сказал Массильон, когда стало ясно, что все наши усилия тщетны. Он сел на какой-то камень и принялся растирать озябшие руки.

– Честно говоря, я тоже, – признался Арман.

– Надо попытаться добраться до люка и открыть его, – предложил я.

– И как же до него добраться? По стене? – поинтересовалась Амалия.

Мы переглянулись.

– Дайте-ка я попробую, – мягко, но решительно промолвил Лефер.

Он стал карабкаться вверх, цепляясь за едва приметные выступы в камне, но примерно на высоте десятка футов сорвался и рухнул вниз.

– Арман, – с тревогой спросила Амалия, – вы целы?

Лефер поднялся, отплевываясь.

– Цел, – нехотя буркнул он. – Только руку немного ушиб.

По-моему, он ушиб ее вовсе не немного, а довольно сильно. Амалия хотела перевязать его рану, но Арман сказал, чтобы она не беспокоилась, в данный момент у нас есть дела поважнее.

– До люка нам не добраться, – заметила Амалия. – Значит, придется поискать другой путь.

– Какой? – загорелся я.

– Здесь два хода: влево и вправо, – пояснила Амалия. – Ну, господа, какой выбираем?

– Правый, – буркнул Лефер.

– Правый, – тотчас поддержал его актер.

Я поглядел на Амалию, но она никак не реагировала.

– Ну, – сказал я, набравшись смелости, – наверное, можно идти направо, а если надоест, то ведь можно вернуться и свернуть налево.

– Замечательно, – сказала Амалия и извлекла из сумочки клубок ниток. – Тогда идем.

Она огляделась, заметила в двух шагах от нас небольшую колонну, которая поддерживала свод, и завязала вокруг нее конец нити. Актер одобрительно присвистнул.

– Нить Ариадны! Ну что ж, должен признать, весьма предусмотрительно с вашей стороны.

– Поосторожнее с мифами, месье, – одернула его Амалия. – Где была нить Ариадны, там имелся и Минотавр, не забывайте.

При столь недвусмысленном намеке актер побледнел на два тона. Арман только улыбнулся.

– Идем, – сказала Амалия. И первой двинулась вперед.

Это и впрямь был самый настоящий лабиринт. Примерно через два десятка шагов подземный ход снова раздвоился, и нам опять пришлось выбирать.

– Влево, – сказал актер.

– Ну что ж, влево так влево, – равнодушно согласилась Амалия, и мы свернули налево.

– Черт возьми, – вырвалось у Армана через минуту, – ход опять раздваивается!

– Куда теперь пойдем? – нервно спросил Массильон, утирая лоб платком.

– Двинемся наугад, – отозвалась Амалия. – В крайнем случае вернемся обратно.

И мы пошли куда глаза глядят.

Подземные ходы меж тем все множились. Иногда они раздваивались, иногда уходили сразу в три-четыре стороны, но Амалия неуклонно продвигалась вперед, и нам не оставалось ничего, кроме как следовать за ней. Мы уперлись в тупик, вернулись и двинулись другим путем, но уперлись в тупик снова. Так повторилось не меньше семи раз.

– Лучше всего, – бормотал Массильон, – достать монетку и метать жребий перед каждой новой развилкой.

– И что это даст? – ледяным тоном осведомилась Амалия.

Свеча догорела, но Амалия извлекла из сумочки другую, зажгла ее, и мы вновь двинулись в путь – четыре тени, затерянные в лабиринте, из которого не было видно никакого выхода. Против воли я начал чувствовать страх. А что… а что, если мы будем блуждать тут вечно?

– Тупик, – хрипло сказал Лефер.

Амалия глубоко вздохнула, и ее плечи поникли. Она мрачно поглядела на глухую стену, которая высилась перед нами, словно глумясь над нашим безысходным положением.