Хочу женщину в Ницце - [138]
Мой суетливый друг Мартин только тряс головой и фыркал, когда лизал оконное стекло в машине, стоя на задних лапах и поджав купированный хвост на сидении у меня за спиной. Сухой корм из рук незнакомой кухарки он принимать не согласился, а порцию пахучего буйабеса ему предложить не догадались.
Часть 6
Монеты с изображениями Каракалы, Геты, Юлии Домны и Юлии Мезы
Низменные земли римской провинции Британия от Эборака до Лондиния[16] с их ухабистыми узкими тропинками вдоль мощеных булыжником, идеально прямых и широких дорог, построенных умелыми руками легионеров, остались далеко позади. Шел по счету пятый переезд с тех пор, как императорская траурная процессия, растянувшаяся на несколько миль, покинула благодатные луга провинции Бельгика с её большими и изящными городами и развитой торговлей. Тошнотворный запах ненавистных болот диких земель Каледонии, въевшийся, казалось, навсегда, в кожу упряжных животных императорских повозок, постепенно улетучивался. Наконец конная процессия вступила в полосу обширных лесов Лугдунской Галлии, страну суровых зим, больших охот и пенистого пива. Многие лета со времен божественного Цезаря, покорившего Галлию, тамошние хмурые леса мешали распространению римской цивилизации и развитию провинциальной жизни, отчего в деревнях и во дворцах местной знати сохранились старые галльские привычки времен независимости с диким разгулом в праздники и патриархальной кротостью в повседневном быту. С тех пор, как обширная сеть императорских стратегических дорог и каменных мостов разрезала почти прямыми линиями непроходимые галльские леса, многочисленным торговым и почтовым повозкам уже не приходилось месить грязь кривых лесных тропинок, а праздные путешественники меньше опасались нападения шаек беглых рабов и дезертиров из рейнских легионов, скрывавшихся от римского правосудия.
Черный февральский лес был почти прозрачен, отчего случайному путнику было легко наблюдать, как разноцветная конная процессия без задержек мерно продвигалась в направлении главного города галльских земель Лугдуна[17]. Для обеспечения безопасности и гражданского спокойствия на пути следования императорской семьи и высших магистратов Рима с многочисленной челядью к Вечному городу, дорожные надзиратели были срочно усилены боевыми когортами временно отквартированных из лагерей ближайших легионов римских армий в парадном снаряжении. Легионерам временного охранения во избежание соблазна совершения грабежей и насилия над местным населением, волеизъявлением молодых императоров Антонина Бассиана по кличке Каракалла и его брата Геты, родных сыновей усопшего Септимия Севера, было роздано каждому по четыре сотни сестерциев, дабы утолять голод и плотскую похоть не по принуждению и силой оружия, а с помощью платежных средств Великого Рима. Чтобы излишне не отягощать пристяжной кожаный кошель звонкой бронзовой монетой, легионерам рекомендовалось производить эквивалентный обмен сестерций на серебряные денарии и даже золотые ауреусы, на аверсе которых красовался бюст несравненной Юлии Августы, жены почившего императора.
Здесь, в глухой деревушке, где едва насчитать было и сотню покосившихся избушек, о скором приближении императорских повозок возвестил тремя ударами в бронзовый колокол дорожный смотритель. Возбужденные возничие и погонщики мулов, следующие встречным путем разряженной толпы, спешно разворачивали лошадей и повозки и переходили на проселочные дорожки, либо заблаговременно отводили лошадей в стойла, а то и просто стояли на безопасном удалении от обочины, желая поглазеть на императорскую процессию вместе с пришлыми колонами, которые, побросав работу, присоединялись к толпам селян соседних деревень, возглавляемых местными землевладельцами, и спешили занять пригорки, откуда было удобнее смотреть на редкое для галльских земель зрелище.
Скорбное шествие отличалось чисто восточной роскошью и было обставлено вдовой императора Септимия Севера, сирийкой или точнее финикийской по происхождению, Юлией Домной, во всём блеске и великолепии. Перегруженные дорожные повозки тянули серые мулы, подобранные под масть, или невысокие коренастые лошади галльской породы, цокающие серебряными подковами и сверкающие золочеными удилами. Мулы и лошади были покрыты расшитыми пурпурными чепраками, их погонщики, все сплошь в красных ливреях, сновали взад и вперед, окриками и свистом определяя порядок движения.
Императорскому выезду соответствовала и многочисленная свита, дорожные коляски которой были украшены драгоценными излишествами невиданной доселе простыми галлами красоты. Разнообразные статуи, бюсты и прочие предметы, произведенные из серебра, золота и слоновой кости с драгоценными каменьями разных цветов и оттенков, а также стекло и хрусталь, представляющие художественную ценность, чтобы не подвергать излишней тряске и толчкам в повозках, несли на руках императорские рабы, изящный вид которых подчеркивал богатство их хозяина. Легкие и проворные нумидийцы, выбранные на время из вспомогательных манипул седьмого сдвоенного тарраконского легиона, расквартированного в Испании, одетые в широкие пестрые халаты, шествуя в авангарде пешим порядком, расчищали звонким свистом и плетьми дорогу от зазевавшихся местных жителей и перегринов, жаждущих во что бы то ни стало попасть во внимание императорских особ.
