— Что случилось? Голова болит, не выспалась или еще что-то?
— И то, и другое, и третье, всего понемножку. На его вопросительный взгляд она ответила молчанием. Он не выдержал:
— Расскажи-ка мне поподробнее об этом «третьем», Мишель.
Эмилио звал ее «дорогая», «голубка», «cara», но по имени почти никогда.
— Вчера вечером у нас все прошло так хорошо, — начала она.
— Ну, знаешь, у нас и раньше бывало, что все проходило прекрасно, однако что-то я не замечал, чтобы на следующее утро ты являлась бледная и осунувшаяся.
— Я смотрела фильм и уснула прямо в кресле в гостиной. — Мишель покрутила головой, разминая шею. — До сих пор не отошла.
Эмилио помолчал, задумчиво глядя на нее.
— Ну-ну, поверим, cara.
— Ты вроде бы говорил что-то про кофе?
С чашкой в руке она прошла в офис, внесла в компьютер данные о вчерашних продажах, затем принялась звонить по телефону. Надо было узнать у покупателей, в какое время им удобнее получить купленные картины, а затем договориться об упаковке и доставке.
Раздался сигнал внутренней связи.
— Да, Эмилио?
— Пришел Джереми Бейтсон-Берроуз. Пустить его к тебе?
— Нет, — вырвалось у Мишель, она сделала глубокий вдох и сказала уже спокойнее: — Я не хочу его видеть.
Через минуту снова раздался сигнал.
— Он говорит, что это жизненно важный вопрос. Мишель мысленно чертыхнулась.
— Скажи ему, я сейчас спущусь.
Тонкие каблучки ее туфель звонко застучали по натертому полу, Джереми обернулся.
Эмилио двигался в глубине салона, расставляя декоративные керамические вазы.
— Здравствуй, Джереми, — холодно произнесла Мишель.
— Я хотел увидеться, чтобы попросить прощения.
«Осторожно!» — мысленно приказала она себе.
— Ты немного опоздал с извинениями, — произнесла она ровным тоном. — А сейчас прости, но мне пора идти, много работы.
— Но я хочу поговорить с тобой, объяснить. Давай встретимся за ланчем. Ну, пожалуйста! — не сдавался Джереми. — Я не знаю, что на меня вчера нашло, — в его голосе звучало отчаяние.
— Мне надо идти, — повторила Мишель все тем же тоном.
Джереми сделал движение, словно хотел схватить ее за руку, она отпрыгнула в сторону.
— Мишель! — раздался голос Эмилио. Господи, да его будто сами небеса послали! — У меня международный разговор, — продолжал будничным тоном Эмилио, — а тут как раз приехал Никос Алессандрос, хочет уплатить и забрать картину. Ты займешься им?
Эмилио держал в руке мобильник, и она поверила бы, что все так и есть, как он говорит, если бы не его глаза, в которых стоял ясный намек.
— Да, конечно.
Никос смотрел, как она идет к нему, такая хрупкая, словно тончайшее стекло.
— Доброе утро! — Или уже день? Черт, она вообще все перепутала.
Их взгляды встретились. Его глаза смотрели вопрошающе, и она лишь моргнула, когда он приложил руки к ее щекам и нежно коснулся губами ее губ. У нее перехватило дыхание, и по спине побежала сладкая дрожь. Его язык легко коснулся кончика ее языка, Никос отстранился, его руки опустились ей на талию, и он прижал ее к себе.
— В чем дело, Мишель? Что все это значит? — сердито воскликнул Джереми.
Мишель почувствовала, как руки Никоса на мгновение сжались и снова расслабились. Глядя на нее ласковыми глазами, так, словно их связывает какая-то тайная близость, о которой никто не знает, он проговорил:
— Давай больше не будем держать это в секрете, как ты думаешь? — и перевел взгляд на Эмилио: — Мы с Мишель решили возобновить наши отношения.
Мишель словно оцепенела. Она слышала, что говорил Никос, но будто откуда-то издалека, и, пока до нее доходил смысл его слов, он наклонил голову и звучно поцеловал ее в губы.
Ее охватило такое чувство, будто она участвует в представлении, в котором три действующих лица, а зритель — один-единственный и все идет по заранее написанному сценарию. Поэтому она даже не удивилась, когда Джереми проскочил мимо них и помчался к выходу.
Как только он выбежал, Эмилио запер за ним дверь и поменял табличку «открыто» на «закрыто».
— Ты не имеешь права это делать! — возмутилась Мишель.
— Но тем не менее сделал. И как же ты собираешься со мной поступить? — На лице Эмилио появилась улыбка. — Может, в суд потянешь?
Мишель растерянно застыла, глядя то на одного, то на другого, потом уперлась взглядом в Никоса:
— Вы-то хоть понимаете, что наделали? — Перед ее мысленным взором предстала картина того, что произошло и что из этого последует. — Вы понимаете, что все дойдет до моих родителей? Что они подумают? — Мишель закрыла глаза, представляя себе, что они в самом деле подумают, и открыла — да ясно же, что мать будет просто в восторге, и больше ничего. — Судя по всему, это прекрасно вписывается в ваши планы относительно Саски, так?
— А кто эта Саска? — заинтересовался Эмилио.
— Она вдова моего самого близкого друга, он погиб недавно, — любезно просветил его Никос.
— Он мне предложил действовать с ним на пару, чтобы ввести ее в заблуждение, — добавила Мишель.
— Так, значит. — Эмилио понимающе кивнул. — Но ты, конечно, не согласилась?
— Нет, не согласилась, — подтвердил Никос. Лицо Эмилио расплылось в широкой улыбке, обнажившей белые зубы и зажегшей веселым огнем его темные глаза.
— Послушай,
