Хмурые будни холодной войны. Ее солдаты, прорабы и невольные участники - [124]

Нападавшие, не оставив визитных карточек, увезли Лаврентия Павловича в неизвестном направлении. Был ли он захвачен живым или мертвым, сказать, конечно, трудно, но намерение нападавших очевидно – захватить живым. В противном случае они могли бы обойтись одним выстрелом профессионального снайпера. Особняк Берии одной своей стороной выходит в сеть старомосковских переулков и двориков; затеряться там за 2–3 минуты вполне реально.

Когда в Кремле узнали о происшедшем, было принято разумное и естественное решение о вводе войск в город: во-первых, для защиты множества важнейших лиц и объектов Москвы от возможных дальнейших нападений; во-вторых, для того, чтобы максимально затруднить скрывшимся вооруженным неизвестным дальнейшие передвижения по городу. При этом смысл происходящего раскрыли лишь нескольким высшим командирам, так как дать всему миру узнать, что первое лицо в Советском государстве, носителя важнейших атомных и неатомных секретов, похитили прямо из дому средь бела дня, было, конечно, недопустимо.

Находившаяся на даче семья Берии была взята под вооруженную защиту. К ней, естественно, был доставлен и сын пропавшего – Серго Лаврентьевич.

Кого следовало счесть виновным в происшедшем страшном провале? Во-первых, самого Лаврентия Павловича – ибо именно он как глава МВД отвечал за такие вещи; кроме того, как охраняемое лицо он, по-видимому, допустил непростительную беспечность, лично (по-видимому) настояв на том, чтобы его охрана была сравнительно слабой. Во-вторых, следовало винить контрразведку – именно она должна противодействовать подобным акциям. Поэтому первым действительно арестованным оказывается начальник контрразведки Гоглидзе – в ночь на 27 июня в Берлине. Не было ни самодурством, ни произволом счесть виновным и первого зама главы МВД Кобулова – он ведь тоже наряду с Берией отвечал за всю работу МВД в целом. Поэтому в середине дня 27 июня арестовывают и его.

Далее – расследование (вероятно) ничего не дает, неизвестных нападавших ни найти, ни заочно идентифицировать не удается; войска при таких обстоятельствах держат в городе до последней возможности, что и понятно. Однако новых нападений не происходит, и войска, и город устали от неестественного и никак не объясняемого властями соседства друг с другом. Не держать же танки у Кремля до бесконечности. Поэтому войска уводят по казармам, на улицы выводят патрули автоматчиков.

К 30 июня расследование все еще не дало нужных результатов; кремлевское руководство сильно и небеспричинно нервничало; тогда арестовывают начальника следственной части по особо важным делам Влодзимирского. Справедливо это было или нет – теперь трудно сказать, но своя логика в подобных действиях, безусловно, была.

Свидетелями ввода войск в Москву были миллионы москвичей. Никак не объяснить им произошедшее было политически просто невозможно (потому что тогда «объяснять» станут те, у кого фантазия богаче). Но на какого врага (от коего якобы защищались) указать, если ближайшие войска, которые можно назвать неприятельскими, находятся в 2 тыс. км от Москвы – в Норвегии с одной стороны и в Турции с другой? Поневоле приходится указать на якобы опасные войска своего же МВД. Не потому, что они опасны. Просто больше указывать не на кого.

Свидетелей же нападения на особняк Берии было намного меньше миллиона, но все-таки достаточно. Дабы затмить связанные с этим слухи, в ход пускается версия о необычайных сексуальных преступлениях Берии. Ясно, что сплетники подхватят и разнесут ее с куда большим азартом, чем сведения о том, что кто-то стрелял в особняк Берии или перелезал через его ограду.

Сформулированная официальная версия сообщается закрытому Пленуму ЦК КПСС. Затем 9 июля публикуется официальное сообщение: Берия – враг народа.

Не имевшее места «содержание Берии под стражей» «поручили», по-видимому, тем самым военным, которых и так уже посвятили в совершенно секретную суть дела днем 26 июня. Мотив этого понятен: незачем расширять круг носителей главного секрета. И «судили» Берию, по-видимому, те же самые военные, которые «организовывали» его содержание в заключении. Это тоже представляется разумным.

Вероятно, в июле в Кремле усиливались подозрения, что Берию могли похитить с его согласия – в конце концов, высшие советские руководители жили, по меркам западноевропейского среднего класса, скромно. Ни Берия, ни Хрущёв, ни Молотов не могли, скажем, по собственному желанию съездить в отпуск в Мадрид посмотреть корриду, купить приглянувшуюся дешевую модель «форда» – и позволить себе еще многое и многое, доступное в Западной Европе и США отнюдь не миллионерам. В общем, «западным людям» было что посулить Берии, а ему, со своей стороны, было чем с ними расплатиться (секретами).

Мне интуитивно кажется, что в июле 1953 г. никаких новых оснований для подобных подозрений у Кремля не появилось, а просто расследование похищения 26 июня никак не выходило из тупика, и это все больше и больше усиливало нервозность высшего советского руководства и заставляло его строить все новые предположения.

Поэтому 18 июля и последовал арест жены и сына Берии – их тоже начали подозревать в измене, заодно с главой семьи…