Хмель свободы - [9]
– Го-осподи, прости его! Го-осподи… – крестясь, шептала Настя.
– И шоб я никогда больше… ни-ког-да, чуешь?.. про это самое крещение не слыхал! Раз и навсегда!
А через несколько дней батюшка федоровской церкви Михаила-Архангела отец Онисифор окунул плачущего Вадима в купель.
– Аще кто не родится водою и духом, не может вниити в царство Божие!.. Крещается раб Божий Вадим во имя Отца, аминь, и Сына, аминь, и Святаго Духа, аминь…
Крестные – пожилые, умудренные опытом, селяне. Где и как успела найти их Настя и уговорить, никто и никогда так и не узнал. Земляки? Родственники? Или просто добрые, сердечные люди?
Вот уже крестик и белая пелена на Вадиме, и батюшка начал таинство миропомазания, делая знак креста на теле младенца. Поглядывая в сторону селян и ощущая себя миссионером в этом внезапно изменившемся и заразившемся безбожием обществе, старенький батюшка тихим голосом пояснил:
– Чело – для освящения ума… глаза, уста, носик, ушки – для освящения чувств, грудь – для освящения сердца, руки и ноги – для освящения всех деланий и хождения по миру… А все вместе – че-ло-век!..
Настя с глазами, мокрыми от слез, молилась, глядя на скорбный лик Богоматери. Молилась беззвучно, едва шевеля губами. И казалось ей, будто и глаза Приснодевы наполнялись ответными слезами сострадания и любви.
Глава четвертая
Как и много лет назад, когда Нестор подростком искал заработка и приюта, он вновь оказался в еврейской колонии Ново-Ковно. Она не изменилась. Все те же землянки, хибары, шинки, лавчонки…
Перед Нестором, Григорием, Каретниковым, Лашкевичем близ тачанки собрались пейсатые старики в кипах.
– Шо вы, граждане евреи, як угнетенная царизмом нация можете дать анархической революции?.. – спросил Нестор и после недолгого молчания пояснил: – Можно деньгами.
– Как евреи, так сразу деньгами, – покачал головой рослый сутулый старик.
Присмотревшись, Махно узнал того самого колониста, что однажды посоветовал ему идти сапожничать в Новосербию.
– А я тебя помню, – сказал Махно.
– Ты у меня работы искал, – спокойно ответил старик. – Я тогда еще подумал: какой бойкий хлопчик. Он еще взыграет, как вино. Теперь вы, конечно, анархист?.. У нас тоже много анархистов. Все хотят свободы. И никто не хочет копать землю. Но скажите, откуда тогда возьмется свобода?
В голосе старика звучала ирония.
– Ладно, – оборвал его Махно. – Может, все-таки поможете деньгами? Собирайте кагал, решайте… враги подступают.
– Зачем кагал? – возразил старик. – Сейчас другие времена.
Он вставил два пальца в рот и громко свистнул. Совсем как голубятник.
И тотчас из землянок и саманных хаток стали выскакивать молодые люди, одетые кто во что горазд. Но почти у каждого в руке было охотничье ружье или берданка. У многих – гранаты.
Кое на ком – шинели, папахи, ремни с подсумками. Один из таких молодцов нес на плече не что-нибудь, а ручной пулемет «Льюис» с рубчатым диском и самоварным кожухом.
Войско как войско. С определенной сноровкой выстроились по ранжиру.
– Наш отряд самообороны, – объяснил «голубятник».
Нестор прошелся вдоль шеренги.
– А кто командир?
– Так мы и есть командиры, – объяснил за всех стариков все тот же давний махновский знакомец – Лейба Шимонский.
– Как? Все сразу?
– Все сразу, – вразнобой ответили ему. – Кагальное, если позволите, управление. И раввины, и меламеды, и цадики…
– А почему не он командир? – Махно указал на бравого парня с «Льюисом».
– Так то ж мой сын, – сказал Лейба. – Как же это можно, чтоб сын командовал отцом?.. И остальные – это ж всё наши дети.
– Служил? – спросил Махно у пулеметчика.
Льюисист вытянулся по струнке, но молчал. Ответил за него старый Лейба:
– Якоб служил в Новотроицко-Екатеринославском драгунском полку, два ранения, имеет медаль…
– Вот его бы командиром! – категорично заявил Махно.
– Выбрать можно. А только подчиняться все равно они будут нам, старикам.
Махно задумался.
– Шут с вами! – сказал он. – Будут бои, появятся и командиры… Зачисляю ваш отряд в добровольную анархическую армию Гуляйполя. Оборонять будете не только свою колонию. Потому шо если враги займут соседнее украинское село, то всем вам тоже придется худо… Согласны? Вот ты, Якоб?
Якоб молчал. Он знал порядок: нельзя говорить, пока не выскажется отец.
– Он уже давно согласен, – ответил за сына Лейба. – Мы не против. Мы за свободу. Какой еврей будет против свободы? Так было во времена Кромвеля, так было и в час Французской революции. Я – темный старик, но я кое-что читаю.
Умчалась тачанка из Ново-Ковно. Длинный шлейф пыли тянулся следом за ней. Лашкевич был углублен в свой «гроссбух».
– Ну, шо у тебя получается, «булгахтер»? – спросил Махно.
– Две тысячи штыков, триста сабель. Це по волости. Но патронов почти нет. Оружие с фронту понанесли, а патронов – по обойме.
– Не навоюеш, – качнул головой Махно. – Надо до большевиков идти. Тульские заводы у них. И царские арсеналы. А людей у нас в достатке!
– А на шо жидов взялы в нашу анархическу армию? – спросил Каретников. – Для этой… для булгахтерии?
– Ты про жидов – оставь! – рассердился Нестор. – Революция это слово отменила! Есть только евреи. Я среди них таких боевых встречал, шо только держись!
Продолжение широко известного романа "Адъютант его превосходительства". Действие романа снова разворачивается на юге России во время Гражданской войны. На страницах книги сходятся те же трагически непримиримые герои — Павел Кольцов, генерал Ковалевский. Едва вырвавшись из белогвардейской контрразведки, Кольцов кидается в самую гущу событий. Ему удается добыть важнейшие сведения о готовящейся в Таврии наступательной операции…
И вновь мы встречаемся с уже полюбившимися героями сериала «Адъютант его превосходительства» – Павлом Кольцовым, Петром Фроловым, Таней Щукиной и многими другими. В новом романе Игоря Болгарина рассказывается о секретной операции под грифом «Бриллиантовая дипломатия», к которой прибегло молодое правительство Советской республики для скорейшего завершения Гражданской войны, а также об операции «Засада», не менее трудной и головоломной, проведенной Павлом Кольцовым незадолго до последних сражений на Южном фронте, в октябре 1920 года.
Конец 1920 года. Война в Крыму закончилась. Остатки Вооруженных сил Юга России эвакуировались в Константинополь, их временно расположили на Галлиполийском полуострове. Но жизнь в изгнании тяжка, и многие хотели бы вернуться на Родину. В их числе оказался и генерал-лейтенант Яков Слащёв-Крымский, осужденный офицерским судом чести и разжалованный бароном Врангелем в рядовые за резкую критику его действий в Крыму. Прозябая в одиночестве и нищете, Слащёв неожиданно получил шанс на возвращение, когда к нему пришел его старый знакомый Павел Кольцов, отправленный в Галлиполи со специальной миссией самим Дзержинским…
В романе рассказывается об одной из самых драматических страниц Гражданской войны – боях под Каховкой. В центре произведения судьбы бывшего «адъютанта его превосходительства» комиссара ЧК Павла Кольцова и белого генерала Слащева, которые неожиданно оказываются не только врагами.
Как стремительно летит время на войне! Лишь год назад Павел Андреевич Кольцов служил «адъютантом его превосходительства». Всего лишь год, но как давно это было… Кольцов попадает туда, откуда, кажется, нет возврата – в ставку беспощадного батьки Махно. А путаные военные дороги разводят Старцева, Наташу, Красильникова, Юру. Свой, совершенно неожиданный путь выбирает и полковник Щукин…
Первый дозор – зарисовка о службе в погранвойсках, за год до развала СССР, глазами новенького сержанта, прибывшего на заставу, граничащую с Афганистаном. Его первый дозор, первое нарушение, первая перестрелка.
Легкое переплетение популярных жанров современной литературы, способное удовлетворить самого требовательного читателя.
Москва, 1730 год. Иван по прозвищу Трисмегист, авантюрист и бывший арестант, привозит в старую столицу список с иконы черной богоматери. По легенде, икона умеет исполнять желания - по крайней мере, так прельстительно сулит Трисмегист троим своим высокопоставленным покровителям. Увы, не все знают, какой ценой исполняет желания черная богиня - польская ли Матка Бозка, или японская Черная Каннон, или же гаитянская Эрзули Дантор. Черная мама.
Похъёла — мифическая, расположенная за северным горизонтом, суровая страна в сказаниях угро-финских народов. Время действия повести — конец Ледникового периода. В результате таяния льдов открываются новые, пригодные для жизни, территории. Туда устремляются стада диких животных, а за ними и люди, для которых охота — главный способ добычи пищи. Племя Маакивак решает отправить трёх своих сыновей — трёх братьев — на разведку новых, пригодных для переселения, земель. Стараясь следовать за стадом мамонтов, которое, отпугивая хищников и всякую нечисть, является естественной защитой для людей, братья доходят почти до самого «края земли»…
Человек покорил водную стихию уже много тысячелетий назад. В легендах и сказаниях всех народов плавательные средства оставили свой «мокрый» след. Великий Гомер в «Илиаде» и «Одиссее» пишет о кораблях и мореплавателях. И это уже не речные лодки, а морские корабли! Древнегреческий герой Ясон отправляется за золотым руном на легендарном «Арго». В мрачном царстве Аида, на лодке обтянутой кожей, перевозит через ледяные воды Стикса души умерших старец Харон… В задачу этой увлекательной книги не входит изложение всей истории кораблестроения.
Слово «викинг» вероятнее всего произошло от древнескандинавского глагола «vikja», что означает «поворачивать», «покидать», «отклоняться». Таким образом, викинги – это люди, порвавшие с привычным жизненным укладом. Это изгои, покинувшие родину и отправившиеся в морской поход, чтобы добыть средства к существованию. История изгоев, покинувших родные фьорды, чтобы жечь, убивать, захватывать богатейшие города Европы полна жестокости, предательств, вероломных убийств, но есть в ней место и мрачному величию, отчаянному северному мужеству и любви.
Нестор Махно – известный революционер-анархист, одна из ключевых фигур первых лет существования Советской России, руководитель крестьянской повстанческой армии на Украине, человек неординарный и противоречивый, который искренне хотел построить новый мир, «где солнце светит над всей анархической землей и счастье – для всех, а не для кучки богатеев». Жизнь его редко бывала спокойной, он много раз подвергался нешуточной опасности, но не умер, и потому люди решили, что у него «девять жизней, як у кошки». В третьей книге трилогии акцент сделан на периоде 1919–1922 годов, когда Махно разошёлся в политических взглядах с большевиками и недавние союзники в борьбе за новый мир стали непримиримыми врагами.
Нестор Махно – известный революционер-анархист, одна из ключевых фигур первых лет существования советской России, руководитель крестьянской повстанческой армии на Украине, человек неординарный и противоречивый, который искренне хотел построить новый мир, «где солнце светит над всей анархической землей и счастье – для всех, а не для кучки богатеев». Жизнь его редко бывала спокойной, он много раз подвергался нешуточной опасности, но не умер, и потому люди решили, что у него «девять жизней, як у кошки». В первой книге трилогии основное внимание уделено началу революционной карьеры Махно.