Хлеб сатирика - [39]

— Сейчас, сейчас, — говорите вы, прижав телефонную трубку к уху, — я вам с удовольствием помогу.

И, открыв справочник на любой странице, называете любой номер телефона.

— Позвоните-ка вот по этому номеру, и, уверен, там решат ваш вопрос без всяких проволочек.

Со мной так и поступали.

За несколько дней телефоноговорения я пришел к твердому убеждению, что изобретение телефона было величайшим преступлением против человечности.

Да, к сожалению, это так. Не будьте наивны и никогда не рассчитывайте решить любое, даже самое пустячное дело с помощью телефона. Если вам нужно снестись с кем-то, используйте любые средства связи: пишите письма, посылайте вербальные грамоты, шлите почтовых голубей, — но, упаси вас боже, не притрагивайтесь к телефону. Он существует только для того, чтобы позвонить в субботу вашим знакомым и выяснить, что они не могут приехать к вам в гости из-за плохой погоды и не могут пригласить вас к себе, потому что у тети страшно разболелось горло и врачи подозревают злокачественную ангину. Для любых иных целей телефон не пригоден.

…Читатель спросит: а как же белочка? О, с ней все хорошо! Моя соседка, няня из детского сада, рассказала у себя на работе о моих злоключениях. Пришли ребята и забрали найденыша в свой живой уголок. У них уже была Белка, а моей они дали имя Стрелка. Тезкам собачек-космонавтов теперь живется очень весело.

Вообще-то говоря, детский сад — замечательное учреждение. Оно не имеет телефона.

Вторая любовь

Павел Иванович Кошельков шел на работу. Неторопливо шагал он по омытому первым весенним дождем тротуару и весело поглядывал на прохожих. Путь, который ему предстояло проделать, был не таким уж долгим. Вот сейчас он спустится в метро, проедет три станции, сделает пересадку в центре и через две остановки покинет поезд метро. От станции Красносельская до его учреждения — ровно три минуты ходьбы. Быстро, удобно!

Павел Иванович насвистывал потихоньку какую-то песенку и внутренне улыбался: почему это он так переживал раньше и боялся пешего хождения?

Работал Кошельков начальником подглавка и имел персональную «Победу». Хотя машина была и государственная, лично Павлу Ивановичу не принадлежащая, но он привык к ней так же, как привык к телевизору «Темп-3», фотоаппарату «Зоркий», магнитофону «Яуза» и охотничьему ружью, купленным за собственные деньги.

Собираясь утром на работу, он выглядывал в окно и всякий раз видел у ворот бежевую «Победу». Когда надо было возвращаться со службы домой, бежевая «Победа» стояла у подъезда учреждения. Можно сказать, что она сопровождала Павла Ивановича на всем его жизненном пути. Ехал ли он в главк пред грозные очи начальства или на примерку в ателье индивидуального пошива, отправлялся ли на футбольный матч, по грибы, на театральную премьеру — с ним всегда была его «Победа». Она была персональной по своему глубокому существу.

Павел Иванович всегда знал, когда машину надо ставить на техосмотр, сколько километров прошла резина, как обстоит дело с горючим. Хотя Павел Иванович ни разу не брался за руль, он отлично разбирался во всех индивидуальных особенностях мотора и ходовой части бежевой «Победы» и был великолепно осведомлен о всех ее слабых и сильных сторонах. Для него не представляло никакого труда отличить ее среди тысяч московских машин, даже не глядя на номер.

Столь же хорошо он изучил и характер, склонности и вкусы шофера Кости, так же, как тот, в свою очередь, до тонкостей разбирался в привычках и вкусах Павла Ивановича. Больше того, Костя являлся своим человеком в семье Кошельковых, а Павел Иванович всегда был в курсе всех домашних дел Кости. Так продолжалось долгие годы.

И вдруг все перевернулось.

Павла Ивановича лишили персонального автомобиля.

Вот сейчас, шествуя по московской улице, он вспоминает, как огорчен был такой переменой. Его страшила перспектива оказаться в общем потоке пассажиров метро, троллейбуса, трамвая. Павлу Ивановичу казалось, что его обязательно затолкают, затрут, затискают…

Но это были напрасные тревоги. Скоро Павел Иванович обрел необходимое проворство и увертливость, хорошо изучил маршруты автобусов, метро, трамваев и стал заправским московским пассажиром. Ему даже нравилась его новая жизнь. «Теперь я больше хожу, больше дышу свежим воздухом, это очень полезно для здоровья», — рассуждал Кошельков. А тут еще вышло и некоторое послабление: Павлу Ивановичу разрешили вызывать для срочных служебных поездок машину из общего гаража.

Занятый этими мыслями, Кошельков незаметно для себя добрался до учреждения и оказался в своем служебном кабинете. И сразу на него нахлынули привычные и чаще всего срочные, не терпящие отлагательства дела.

В полдень позвонила жена:

— Павел, тебя ждать к обеду?

— Нет, Лена, не смогу. Срочное дело есть.

— А что такое?

— Да вот, еду в Черемушки на выставку малогабаритной мебели.

Елена Дмитриевна давно интересовалась этой выставкой и стала упрашивать Павла Ивановича, чтобы он захватил ее с собой.

Кошельковы прожили вместе долгую жизнь. Павел Иванович с уважением относился к жене, ценил ее заботы о доме, о детях. Ему казалось, что круг ее интересов этим и ограничивается. И вдруг такая просьба!..