Хитмейкеры. Наука популярности в эпоху развлечений - [111]

Возьмите двух людей одинакового таланта. Один – симпатичный паренек с Великих равнин с замечательным голосом. Пятеро самых близких его друзей – это его родители и трое одноклассников. Второй родился в канадском Лондоне. В число его пяти лучших друзей входят Ашер, одна из величайших поп-звезд в мире, и Скутер Браун, один из лучших менеджеров по работе с музыкальными талантами. Первый паренек – это одаренный никто, а второй – это Джастин Бибер. Разницу между ними определяет не внешность или тембр голоса, а пятерка лучших друзей, власть сети.

Наука врывается в сферу творчества: все, что мне было нужно, – это несколько контактов…

«Меня бросает в дрожь, когда я начинаю думать об этом, – говорил мне Лесли. – Если ты хочешь стать поп-звездой, тебе нужно быть знакомым с топовой пятеркой поп-звезд. Если ты хочешь стать политиком, ты должен быть знаком с топовой пятеркой политиков. Твоя сеть знакомств должна соответствовать качеству внутреннего окружения Обамы, или Клинтона, или Буша. Если ты хочешь стать лучшим теннисистом в мире, то пятерка окружающих тебя специалистов по теннису должна быть лучше, чем пятерка из окружения Серены Уильямс».

Лесли, сидя на кушетке, покачивался взад и вперед, потирая руки. Теперь я мог видеть гусиную кожу на его предплечьях.

«Мой тезис прост, – сказал он. – Твоя сеть – это твоя власть».

Большинство хитов несут неизгладимый отпечаток не только своего создателя, но и кого-то забытого, кто сделал появление этого хита возможным. Узнал бы я картину Моне, если бы он никогда не встречался с Эдуардом Мане, Полем Дюран-Рюэлем или Гюставом Кайботтом? Могли бы сотни миллионов людей во всем мире напевать Rock Around the Clock Билла Хейли, если бы не музыкальные вкусы калифорнийского пятиклассника Питера Форда? «Пятьдесят оттенков серого» никогда не появились бы без сети любителей фанфикшен, подобно тому как бесчисленные приложения не смогли бы добиться мгновенного «вирусного» распространения без поддержки сетей университетских кампусов. Я знал и любил «Колыбельную» Иоганнеса Брамса не только из-за структуры ее мелодии, но также из-за родословной немецкоговорящих американцев, предки которых покинули Европу в нужное время. Этот каскад музыкального влияния зародился в Австрии и Берлине и достиг дома моей матери в окрестностях Детройта.

Я попытался наложить друг на друга наблюдения двух человек, Райана Лесли и Дункана Уоттса, рэпера и теоретика хаоса, артиста и ученого, выросших в разных концах планеты, имеющих разные увлечения и цели, но пришедших к одним и тем же выводам. Хиты – это кусочки смысла, передаваемые из одной сети в другую, – выкованные кучкой творцов и отправленные миллионам маленьких культов.

В этом нет ничего нового. От старинных колыбельных и до современных мемов, все хиты служили одним и тем же целям: заполнить время, сделать привычным незнакомое, сделать привычное незнакомым, заразить эмоциями, создать смысл. Что меняется, так это технические средства, с помощью которых мелкие игроки, такие как Лесли, могут собирать большие аудитории, а крупные компании, такие как Disney, добиваться глобальной известности.

Райан Лесли – не самая большая звезда рэпа. Вероятно, он ей никогда и не станет. Существует слишком много талантов – и слишком мало времени для их прослушивания, чтобы каждый достойный внимания артист, сочинитель или антрепренер мог требовать себе места в пантеоне звезд. Поэтому Лесли пошел другим путем, и теперь, возможно, его самым долговечным наследием будет не какая-то одна песня, а изобретение, которое позволяет артистам находить платежеспособные аудитории, минуя тех «стражей», которые когда-то стояли между ними.

Лесли не знает, станет ли его следующая вещь хитом. Этого не знает никто. Чтобы быть творцом в этом мире, нужно принести в жертву гарантированную любовь и положить ее на алтарь искусства. Но именно неопределенность, подобно танталовым мукам, заставляет его работать до четырех утра. Мое бремя и мое время… Это все, что может надеяться контролировать каждый. Остальное – волшебная пыль.

Благодарности

Спасибо Потомакской школе, где я научился писать, Северо-Западному университету, где я также учился писать, и журналу The Atlantic, где я по-прежнему учусь писать. Спасибо моим агентам Гэйл Росс и Говарду Юнну. Спасибо замечательной команде в издательстве Penguin Press: Вирджинии, Скотту, Анни, Энн и всем сотрудникам отдела рекламы и маркетинга. Спасибо тем, чья деятельность прямо или косвенно способствовала написанию этой книги: Раймонду Лоуи, Стэнли Либерсону, Майклу Камински, Крису Тейлору, Биллу Брайсону, Малкольму Гладуэллу, Джоне Бергеру, Стивену Джонсону, Тому Вандербильту, Роберту Гордону, Дэвиду Суисману, Полу Барьеру, Элизабет Маргулис, Джону Сирбруку, Чарльзу Дьюиггу, Даниэлю Канеману, Стивену Пинкеру, Оливеру Саксу, Майклу Вольфу, Нэйту Сильверу, Дэну Ариели, Джонатану Франзену, Конору Сену, Феликсу Сальмону, Мэттью Иглесиасу, Эзре Кляйну, Крису Мартину, Марку Андриссену и Умберто Эко. Спасибо тем, кто своими беседами, прямо или косвенно, вдохновлял меня на написание этой книги: Дью Дурбину, Линкольну Куирку, Майклу Даймонду, Джордану Вайсману, Робби Депиччотто, Лауре Мартин, Марии Конниковой, Марку Харрису, Спенсеру Корнхаберу, Ребекке Розен, Алексису Мадригалу, Бобу Кону, Джону Гулду, Дону Пеку, Джеймсу Беннету, Кевину Рузу, Габриелю Россману, Джесси Принцу, Дункану Уоттсу, Анне Месситте, Эндрю Голису, Адитье Суду, Николасу Джексону, Сету Годину, Даймондсам, Дурбинам и Кире Томпсон. Спасибо моей бабушке, моим дядям, тетям, родителям и сестре.