Хищники Аляски - [56]

Она мрачно улыбнулась, вспомнив слова, от которых до сих пор горело ее лицо.

— Вы, верно, очень заняты, господин адвокат?

— Да, но для вас у меня всегда найдется время.

— Я к вам не по серьезному делу, — сказала она весело, — я просто шла мимо и зашла.

— Что ж, это еще приятнее, — сказал он изменившимся тоном, поворачивая свой стул к ней. — Я в восторге.

Она осталась довольна тем, что он отбросил свой профессиональный тон.

— Да, мне надоело разговаривать с дядей и мистером Мак Намарой. Они оба говорят со мной, как будто бы я еще девочка.

— Когда вы предпринимаете фатальный шаг?

— Какой шаг?

— Я говорю о вашей свадьбе. Не удивляйтесь. Мак Намара сообщил мне о ней уже месяц тому назад.

Вспомнив о разговоре с Мак Намарой, он потрогал горло пальцами; однако глаза его загорелись, когда она шутливо ответила:

— Не ошибаетесь ли вы? Он, вероятно, просто пошутил.

Она ловко завлекала его, удивляя его новым легкомысленным тоном; он не имел понятия, что она могла быть такой дразнящей, почти фамильярной, а вместе с тем такой далекой. Он осмелел.

— Скажите, что у нас нового? — спрашивала она. — Дядя молчит, а из Мак Намары за последнее время и слова не вытянешь.

Он быстро взглянул на нее.

— Относительно чего?

Она собралась с духом и победила нерешительность.

— Пожалуйста, не говорите и вы со мною, как с ребенком. Мне это надоело; я исполнила свою часть программы и хочу знать, что делают остальные.

— Что вы хотите знать? — спросил он осторожно.

— Все. Разве вы думаете, что до меня не доходят различные толки и разговоры?

— Ах, вот что! Ну, так не обращайте на них внимания.

Она поняла свою ошибку и торопливо продолжала:

— Почему же? Разве мы не все вместе работаем? Я не хочу, чтобы меня эксплуатировали, а затем отбрасывали за ненадобностью. Я имею право знать, удастся ли наш план. Неужели вы думаете, что я не умею молчать?

— Конечно, умеете! — смеялся он, пытаясь переменить разговор. Но она встала, прислонилась к конторке рядом с ним и поклялась, что не уйдет, не узнав хотя бы часть интересующей ее тайны. Его манеры поддерживали в ней убеждение, что от нее что-то скрывают. Этот умный кутила, очевидно, был основательно знаком с положением и, хотя начал колебаться благодаря ее просьбам, но все еще из осторожности молчал.

Она нагнулась к нему и улыбнулась.

— Вы такой же, как другие, и не хотите сделать мне приятное.

— Вот, все вы женщины одинаковы, — цинически сказал Струве. — Только уступай им, давай им. Эгоистические особы. Что же вы нам со своей стороны ничего не предлагаете. Мужчины — торговцы, женщины — ростовщицы. Вы любопытны, поэтому и несчастны. Вы считаете, что я обязан помочь вам за одну вашу улыбку, и просите меня изменить обещанию и долгу чести ради вашего каприза. Что же, это по-женски, я готов отдать себя в ваши руки, но не даром. Мы будем торговаться с вами.

— Это вовсе не из любопытства, — с негодованием отрицала она. — Это мое право.

— Нет, вы просто слыхали праздные слухи и загорелись любопытством. Вы думаете, что я могу пролить новый свет или отбросить новую тень на всю вашу жизнь, а вы больше не доверяете своим близким. А что если я скажу вам, что у меня тут в сейфе лежат привезенные вами весною документы и что в них — правда о том, невиновен ли ваш дядя, или его следовало бы дать повесить толпе, приходившей к вам? Что тогда? Что дали бы вы, чтобы прочитать их? Ну, так знайте: документы у меня, и если вы настоящая женщина, то вы не успокоитесь, пока не увидите их. Хотите ли торговаться со мной?

— Да, да, дайте мне их! — воскликнула она.

При виде ее нетерпения кровь волной залила ему лицо, и он быстро встал с места и направился к ней, но она отступила к стене, бледнея, с широко раскрытыми глазами.

— Разве вы не понимаете, — бросила она ему, — что мне необходимо видеть их?

— Конечно, понимаю, но я хочу получить поцелуй для закрепления договора, в счет платежа.

Она оттолкнула его и пошла к двери.

— Как знаете, но я уверен, что вы не успокоитесь, не повидав этих бумаг. Я изучил вас и держу пари, что вы не в состоянии ни выйти за Мак Намару, ни взглянуть в глаза вашему дяде, не узнав настоящей правды. Если бы вы были уверены, что они мошенники, — другое дело, но, только подозревая их, вы попадаете в безвыходное положение. Это по-женски. Приходите, когда захотите, и я дам вам доказательства, так как не позирую на высокую добродетель. Я, Уилтон Струве, довольно ловкий торгаш. На моем надгробном памятнике можно сделать надпись: «Он получил все полностью». Теперь идите этой дверью, и никто вас не встретит.

Убегая, она дивилась тому, как она могла так долго оставаться у него и слушать его. Какое чудовище!

Его намерения были ясны с первого дня их знакомства, к тому же он был совершенно лишен совести. Она знала это и, несмотря на это, с гордой самоуверенностью молодости обратилась к его помощи в самый отчаянный час.

Он был проницателен и хитер, и попытка ее не удалась; однако девушка знала, что не успокоится, пока не найдет ответа на мучившие ее вопросы. Она должна вырвать разъедавшее ее душу подозрение.

Она с нежностью вспомнила о доброте к ней ее дяди, отчаянно цепляясь за веру в последнего близкого человека и болезненно ощущая отсутствие брата, проживавшего где-то в этой таинственной стране.