Хищник Джаг. Ошейник позора - [77]

Стил уже спускался, отрицательно покачивая головой, когда с улицы донесся стук копыт мчащегося галопом коня.

На секунду оцепенев от неожиданности, все четверо бросились к двери и увидели, как черный жеребец с развевающейся гривой с ржанием пронесся мимо и скрылся за углом. На коне не было ни упряжи, ни седла.

— Может быть, это конь начальника станции? — предположил Джаг.

Кавендиш покачал головой.

— Нет. У них тоже есть дрезина. Не знаю, в чем тут дело, но у меня плохое предчувствие!

Под резкими порывами ветра станционный колокол продолжал мрачно позванивать. Кавендиш решил тщательно осмотреть местность. Короткими перебежками, прижимаясь к стенам, четверка добралась до здания, в котором, по всем признакам, жили обитатели станции.

Белье, развешанное во дворе на натянутых веревках, трепетало и гулко хлопало на ветру, и эти звуки напоминали Джагу сухие револьверные выстрелы.

Джаг перепрыгнул через тряпичную куклу, валявшуюся на земле, и прижался спиной к стене рядом с входной дверью. Вскоре к нему присоединился Кавендиш, а два охранника остались позади, чтобы в случае необходимости обеспечить прикрытие.

В этот момент вторая лошадь выскочила из-за строений и, разгоряченная, несколько раз взбрыкнув задними ногами, в ту же секунду исчезла из виду.

— Их, по меньшей мере, двое, — шепнул Кавендиш.

— Кого — «их»? — поинтересовался Джаг.

— Пока не знаю. Скорее всего, какая-то вооруженная группа.

Джаг с недоумением нахмурил брови, и Кавендиш пояснил:

— Группа ренегатов. Налетчики, убийцы…

Одним прыжком он подскочил к двери, ударом ноги распахнул ее и нырнул в темный проем. Несколько раз перекатившись через себя, Кавендиш вскочил на ноги, настороженно поводя стволом винтовки из стороны в сторону. В помещении никого не было. В сопровождении Джага охотник обошел все комнаты. Когда он открыл дверь кухни, их облепило черное облако жужжащих мух. Огромные и злые, они набросились на вошедших, набиваясь в ноздри, уши, глаза. Одновременно в нос ударил сильный сладковатый запах, который невозможно было не узнать.

Кровь!

Она была буквально повсюду: на полу, на стенах, на столе. Брызги и потеки засохшей крови виднелись даже на потолке!

Джаг и Кавендиш в растерянности переглянулись, сжимая внезапно вспотевшими руками оружие. Из столбняка их вывело какое-то равномерное жужжание. Они не сразу поняли, что это включился мотор холодильника, который питался от ветряка, установленного возле вокзала.

Инстинктивно Джаг протянул руку и открыл дверцу. И тогда леденящее кровь зрелище буквально пригвоздило их к месту: морозильная камера была доверху забита грубо расчлененными человеческими телами. Руки, ноги, детские туловища вперемешку лежали на полках морозильника, висели на стальных крючьях для мяса. Не хватало только голов.

— Боже мой! — выдавил из себя Кавендиш, побледнев как полотно.

Джаг не смог произнести ни слова — его просто вывернуло наизнанку.

— Боже мой! — ошеломленно повторил разведчик. — Уходим! Быстро! Нам здесь больше нечего делать!

Схватив Джага за руку, он потащил его к двери.

Не помня себя от ужаса, они выскочили из дома и наткнулись на Стила и Грега, которые в ожидании зорко следили за подходами к зданию. Едва лишь Кавендиш открыл рот, чтобы рассказать им об увиденном, как где-то неподалеку послышалась тоскливая, душераздирающая и в то же время странно навязчивая мелодия.

ГЛАВА 28

— Что это? — с беспокойством спросил Джаг, опередив охранников, на лицах которых отразилось такое же недоуменное удивление.

— Это «тинто», — ответил Кавендиш, — «прощальная песнь тем, кто скоро умрет».

Джаг побледнел.

— Как это?

— Ты слышишь гимн Костяного Племени, — пояснил Кавендиш. — Члены этого Племени — каннибалы, проще говоря, те, кто ест человеческое мясо.

На лицах троих мужчин отразились одновременно ужас и отвращение.

Кавендиш задумчиво продолжал:

— Любопытно то, что они обитают очень далеко отсюда. Мы будем пересекать их территорию только через четыре-пять дней… Обычно они не проявляют к нам враждебности, но во избежание конфликта мы платим им дань, и тогда они пропускают поезд.

Тяжелое предчувствие шевельнулось вдруг в душе Джага.

— Какую дань? — обеспокоенно спросил он.

— То, что они требуют: женщин и детей.

Джагу показалось, будто чьи-то ледяные пальцы сжали его сердце. Перед глазами у него поплыли разноцветные круги, и он едва совладал с собой, чтобы не потерять сознание.

— Это те, кто едет в вагонах, прицепленных в Томболл Пойнт? Так вот, что их ожидает!

Кавендиш молча кивнул.

— А я-то думал, что их везут в дар Сумасшедшему Проктору!

— Они тоже так считают.

— Но ведь это подло, такого нельзя допустить!

Жалобная мелодия звучала все выше и пронзительней.

— Знаете, на чем они играют? — спросил Кавендиш.

— Флейта? — предположил Стил.

Кавендиш отрицательно покачал головой.

— Бедренная кость человека. И мне совсем не хочется стать материалом для изготовления этого инструмента!

Джаг снова почувствовал приступ тошноты. Бесполезно убеждать их в чем-то. Каждый думает лишь о спасении собственной шкуры, и, по большому счету, это можно понять. Его воображение рисовало ужасные картины. Монида и Энджел… Конечно, были другие женщины и другие дети, но нельзя же нести крест за всех!