Хирург дьявола - [3]

Джошуа Пэркинс пораскинул мозгами и дал добро. Илья Петрович смог убедить его в том, что он не пожалеет о принятом решении. И Пэркинс решил рискнуть.

Афиногенов же подошел к ожидавшим его ребятам и сообщил им, что сейчас же покажет им клинику, а потом можно будет выдохнуть.

* * *

К десяти-одиннадцати часам вечера в главном корпусе становилось гораздо спокойнее, чем днем. Вновь прибывших пациентов к этому времени уже успевали осмотреть, переодеть, откалибровать по диагнозам, раскидать по палатам и оставить в относительном покое. Но «тяжелые» были всегда. Однако операционные и дежурные бригады хирургов держали руку на пульсе – могло случиться все, что угодно.

Рядом с главным корпусом находилось двухэтажное здание, давным-давно отданное под приемную. Отделение неотложки сформировалось тут же. Главный корпус и приемную соединял широкий коридор без окон, предназначенный для транспортировки пациентов. Со временем врачи стали пользоваться лифтом, удачно внедренным прямо в приемном отделении, и про коридор благополучно забыли. В отделении неотложной помощи постоянно кипела жизнь. Если, конечно, кто-то еще имел счастье прибыть сюда живым – скончавшихся на пути в клинику тоже было немало. Несложные операции проводились и в приемном покое, делались здесь и более серьезные вмешательства, но только если диагноз пациента не терпел отлагательств. Поставленная в карточке отметка «срочно» давала врачам приемного покоя абсолютное разрешение на спасение чьей-либо жизни в условиях, приближенных к полевым. Эта отметка сигнализировала о том, что времени на спасение жизни осталось в обрез. Ставить эту надпись на карточке пациента придумал основатель и самый первый владелец клиники профессор Эдвард Винтер, который благополучно отошел от дел, а заодно и в мир иной много лет назад в одной из палат главного корпуса. И какие бы перемены впоследствии ни коснулись этой клиники, сколько бы перестроек и ремонтов ни переживали корпуса, сколько бы душ населения ни приняли медики, но пометка «срочно», представлявшая собой красную галочку, которая ставилась в правом верхнем углу анкеты пациента, все так же, как и полвека назад, взывала о том, что этот пациент должен быть принят вне очереди.

Сразу же после разговора с Пэркинсом Афиногенов провел экскурсию по главному корпусу, попутно знакомя бывших студентов с теми, с кем им предстояло работать.

– Обычно приходится торчать в смене с одними и теми же, – объяснил он. – Сейчас как раз не наша смена. Но и этих людей нужно знать в лицо. Придется сталкиваться. Может, с кем-то подружитесь. Но, как показывает мой опыт, соединиться на века не получится. Вы навсегда останетесь рабочими из другой страны. Запомните это.

Слепнев и Колесников шагали за Ильей Петровичем, который, казалось, был в приятельских отношениях со всеми, кто встречался по пути. Уборщик помахал ему рукой из другого конца коридора. Медсестры кивали, едва его завидев. Врачи первого звена хлопали по плечу.

– А ты здесь на хорошем счету, Илюшенька, – не выдержал Слепнев. – Колись, чем взятки давал?

– Работал, как проклятый, не отказываясь от лишних смен в собственные выходные, – ответил Афиногенов. – Не задирал нос. Учился. Были моменты, когда и «утки» из-под пациентов выносил.

– А медсестры и санитары на что? – удивился Колесников. – Их рядом, что ли, не было?

К этому моменту они обошли все владения Пэркинса. На улице стемнело, а в неотложке началось «веселье», в чем очень скоро Сергею и Андрею предстояло убедиться на собственном опыте.

– Так, все вам показал заранее. Теперь сдергиваем форму и уходим. Предлагаю отметить ваш приезд, – сказал Афиногенов. – Тут за углом есть паб, открыт до двадцати трех.

– Всю жизнь мечтал побывать в настоящем английском пабе, – признался Слепнев.

– Тогда это твой шанс, – ответил Илья Петрович. – Есть пиццерия, там тоже можем посидеть. А есть продуктовый магазин, и если хотите немного сэкономить, а не утонуть в атмосфере в первый же день своего пребывания в Лондоне, то можно набрать там еды и отправиться к вам в квартиру. Она тут недалеко, кстати. Ключи у меня.

– И хата недалеко? – удивился Слепнев. – Слышь, Серег, пешком на работу ходить будем.

– Это радует, да, – отозвался Колесников. – Я лично выбираю паб. А потом я выбираю магазин.

– Ну, надо сначала все-таки заехать в новый дом, – твердо сказал Афиногенов. – Бросите там свои чемоданы, а потом, так и быть, в паб.

* * *

– Еще одна пинта пива, и я бегло заговорю по-английски, – заметил Андрей, опуская на стол пустой стакан. – Скажи, Илья Петрович, ты частенько здесь стресс снимаешь? Сделай признание, не бойся, мы же свои.

Афиногенов, который за два часа пребывания в пабе справился лишь с одним стаканом, внимательно посмотрел на Слепнева.

– Нет, – ответил он. – И тебе не советую. Расслабляться можно и другим способом.

– Каким это? – приподнял бровь Колесников.

– Пробежка в парке, – ответил Афиногенов. – Очень хороший способ снять напряжение. Или уезжаю с фотоаппаратом куда подальше, фотографирую красивые места. Девушка за рулем, а я с камерой.

– Так ты не один живешь? – спросил Слепнев.