Химера - [9]

— Не совсем, — промямлил Андрей.

— Тогда слушай дальше: на грех, на беду ли, зеркало поблизости случилось — вон, трельяжик стоит. Какая-никакая, а структурная вещь. Вобрало-отразило. Понял? Ни хрена ты не понял. Я — это ты, но с полярным знаком. Знаешь, почему? Потому что я еще и Город. Всё, что выплеснулось из проявленья, всё, что она забрала у него — твое, чужое — вместе смешалось. Информация, сила, энергия… жизнь, смерть. Это так и не досталось тебе. И ему. Исключительно мне — отражению вас обоих.

Мир качнулся и поплыл перед глазами. Мир вообразил себя парусником, уходящим из родной гавани в далёкие странствия. Отдать швартовы! поднять якорь! полный вперед! Чтобы не упасть, Андрей присел в кресло. Нож, который он до сих пор сжимал в руке, выглядел, по крайней мере, нелепо.

— Зачем пришел? — просипел натужно. — Что тебе надо?

Андрей номер два смотрел насмешливо, черные глаза полнились загадочным блеском.

— Предупредить, — сказал наконец. — Тянет к фонтану, да? На свидание собрался? К ней? — уточнил. — А получается — к Городу. Ловушка, брат. Не простил он ее и никогда не простит.

— Инга звала, — недоверчиво возразил Андрей. — Говорила, что… умирает. Чушь, да? — с надеждой взглянул на «братца». — Она же… нечеловек.

— Верно, — согласился двойник. — Нежить, конечно. И я — тоже. Но, — печально опустил вниз уголки губ, — умирает. Такие дела, — зевнул. — А звал — Город. Врет он всё, — и добавил: — Тварь.

— Подожди… подожди-ка, — вскинулся Андрей. — Как… умирает? Что с ней?!

— Что, что, — передразнило отражение. — Слом сущность-структуры. Теряет бедолага энергию, истекает в окружающую среду, в биополе общее. Преставится, то есть, не сегодня-завтра. Неделька-вторая — и кранты. Ты, между прочим, виноват, ну и Город опять-таки постарался — пробил защиту. Наказал дерзкую, чтоб другим неповадно было, — нельзя, мол, на папочку руку подымать.

— Ты! ты!.. — задохнулся Андрей. — Не смей про нее так.

— Как? — поинтересовался двойник. — Указывать станешь? Мне?! Ну-ну. Давай. Сдохнет скоро русалка твоя, ничем ты ей не поможешь. Потому что не знаешь ни черта, а я — знаю, — и замолчал.

— Знаешь — говори, — зло бросил парень.

Отражение задумчиво, характерным — таким знакомым! — жестом погладило подбородок. Покачало головой.

— Пойду, наверно, — сказало. — Не желают меня слушать, не верят, перебивают постоянно. Ничего, мы не гордые. — Черные глаза яростно сверкнули, опровергая последнее утверждение. — А ты — вали давай на свиданку. Цветок не забудь. От он ждет, не дождется, рад радёхонек. Нигде тебя достать не может, кроме как у фонтана, через нее, дурёху. И нате-здрасте — сам! пришел! Шею под топор — руби, палач, повинную голову.

— Да зачем я ему?! Зачем?!!

— Не ты, дурачок, — я. Мы связаны — погибнешь ты, и мне не поздоровится. Плевал бы он на вас, людей, с самого высокого небоскреба. Меня стремится достать, уцепить, поздно спохватился — если б сразу, тогда да. Тогда б и разговора этого не было.

— Ты? Он охотится за тобой? Для чего?

Двойник пожал плечами.

— О себе, выходит, печешься?

— Естественно, о себе. А ты как считал? Альтруизм нынче не в моде. Так я пойду?

— Нет, стой. Говори, скажи про Ингу, — умоляюще попросил Андрей. — Что можно сделать? Пожалуйста! Хочешь, на колени встану?

— Есть способ восстановиться, — буднично сказал визитер. — Отличный способ. Гарантия стопроцентная. Но вряд ли он тебе понравится.

* * *

Я вру, вру. Всем вру. Во благо? Нет — чтобы сохранить свою жизнь. Во мне слишком много деструктивной энергии. Тронь — взорвется, зацепив и окружающих. Поэтому нужно заставить, обмануть… Привести в равновесие, умело скрывая эти намерения от насторожившегося соперника. Ото всех. Лгать. Притворяться. Вести себя с возможным другом и союзником как с врагом, таиться перед неприятелем, дешевыми, нелепыми действиями вынуждая того поверить в мою несостоятельность. Прятаться под маской.

Как трудно было выжить поначалу. Чтобы выжить, пришлось убивать — слабых, больных, обессилевших, прекращать их существование, отбирая энергию. Волки — санитары леса, я стал санитаром Города. О, как я его ненавижу! Так искренне и самозабвенно можно ненавидеть только себя. Впрочем, возможный друг и союзник тоже не вызывает во мне особой любви и симпатии. Я часто думаю: неужели всего лишь чье-то отражение? Чего-то большого, огромного. Города… Не самостоятельный, живущий, мыслящий индивид, а звено в цепи, кусок, обломок, волею судьбы принявший человеческое подобие. Мучающийся к тому же раздвоением личности.

Я страстно желаю стать одним, целым. Я не знаю, что там — за кромкой, там, где произойдет превращение, где я обрету целостность. Но я хочу быть. Просто быть. Жить… Не так, как сейчас — по-другому. Поэтому сделаю что угодно — ради достижения цели, ради мечты. Любые средства будут хороши. Город стар, дряхл, и со временем, когда я стану…

Андрей шел пешком.

Вокруг стлалась глухая ночь, луна пряталась за облаками — тяжелыми, комковатыми. Наверное, завтра… то есть сегодня утром будет дождь. Что за зима? Тьфу! Фонари горели через один, а то и через два, добавляя уныния в общую картину. Изредка мимо проезжали машины. Кто в них сидел? куда ехал? зачем? Днем времени не хватает? Он не стал голосовать — лучше пешком. Идти-то всего час.