HHhH - [76]
Скорее всего, вот эта вот первая реакция протектора Чехии должна была встревожить Шпеера. С какой стати покушаться на жизнь Гейдриха? Да будто бы мало причин для убийства нацистских главарей вообще и этого в частности! Шпеера не проведешь, он знает истинную цену популярности немцев на оккупированных территориях и убежден, что Гейдриху она известна не хуже. Однако этот человек выглядит таким уверенным в себе… Шпеер не понимает, то ли патерналистский тон Гейдриха, когда он говорит о «своих» чехах, чистое фанфаронство, то ли Гейдрих и впрямь так силен, как изображает. Может быть, у берлинского гостя и мещанские рефлексы, но ему неуютно и неспокойно в открытом «мерседесе», едущем по улицам Праги.
Последний оставшийся в живых из «трех королей», последний уцелевший руководитель трехглавой прежде организации чешского Сопротивления капитан Моравек знает, что не надо идти на встречу, назначенную ему старым другом Рене (известным еще как полковник Пауль Тюммель, офицер абвера, агент А54, самый великий шпион, который когда-либо работал на Чехословакию). Рене удалось его предупредить: я погорел и назначенная встреча — ловушка, но Моравек, видимо, думает, что смелость станет ему защитой. Разве не смелость, не отвага столько раз спасала ему жизнь? Того, кто отправлял почтовые открытки начальнику пражского гестапо, словно подписывая каждый из своих подвигов, не испугаешь такой малостью[268]. Поди знай, почему Моравеку так хочется самому убедиться, прав Рене или нет… Явившись на место встречи в парке, он обнаруживает там не только своего связного, но и людей, которым поручено за ним следить. Он пытается сбежать — двое в непромокаемых плащах, подойдя сзади, не дают ему уйти. Я никогда не присутствовал при перестрелке и плохо себе ее представляю в таком мирном городе, как сегодняшняя Прага. Однако есть сведения, что тогда прозвучало больше пятидесяти выстрелов. Моравек кидается бегом к одному из мостов через Влтаву (к сожалению, не знаю к какому)[269], вскакивает в идущий мимо трамвай, но гестаповцев становится все больше, они возникают просто ниоткуда — словно телепортируются, и в вагоне трамвая тоже их полно. Моравек прыгает наружу, но ему простреливают ноги, он падает на рельсы и, окруженный со всех сторон, пускает себе пулю в лоб — разве есть более верный способ ничего не сказать врагу… Вот только карманы его выдают: обыскивая труп, немцы находят фотографию мужчины — пока еще им неизвестного Йозефа Вальчика[270].
Этим эпизодом заканчивается история последнего из «трех королей», последнего из легендарной группы. Случившееся сильно мешает «Антропоиду», поскольку к тому времени, к 20 марта 1942 года, Вальчик был уже тесно связан с пражским подпольем, а Гейдриху позволяет записать себе в актив новый успех. Успех, который он одержал не только как протектор Богемии и Моравии, обезглавив наконец одну из самых опасных и до того дня весьма активных организаций Сопротивления и выполнив таким образом свою пражскую миссию, но и как шеф Службы безопасности. Ведь он разоблачил супершпиона, а этот супершпион оказался офицером конкурировавшего с СД абвера, которым по-прежнему руководит его соперник и бывший наставник Канарис.
Это был не первый и не последний плохой день для Истории, но в ту пятницу, 20 марта 1942 года, удача в тайной войне союзников с фашистской Германией от чехословацкого Сопротивления явно отвернулась.
В Лондоне теряют терпение. Вот уже пять месяцев, как десантировались парашютисты «Антропоида», и с тех пор — никаких новостей. Правда, Лондону известно, что Габчик и Кубиш еще живы, что они способны действовать. Единственный радиопередатчик подпольщиков, «Либуше», пока работает, и благодаря ему приходят сведения — конечно, когда таковые есть. И раз так, Лондон решает поручить своим двум агентам через этого посредника новую миссию. Нет, прежнее задание не отменяется, оно просто дополняется. Габчику и Кубишу велено ехать в Пльзень, чтобы участвовать там в саботаже, и выходит, что главная их миссия откладывается на неопределенное время, зависает. Габчик и Кубиш в бешенстве.
Пльзень — большой промышленный город на западе страны неподалеку от немецкой границы — славится своим пивом, знаменитым «Пльзенским Праздроем», но сейчас Лондон интересуется в Пльзене вовсе не пивом, внимание Лондона обращено к тамошним предприятиям «Шкоды». Еще бы, ведь в 1942 году «Шкода» выпускает не автомобили, а пушки! Ночью с 25 на 26 апреля планируется воздушный налет, парашютистам надо будет зажечь сигнальные огни с разных сторон производственного комплекса, чтобы английским бомбардировщикам была отчетливо видна цель.
И вот несколько парашютистов, по меньшей мере четверо, отправляются в Пльзень. Каждый из них едет сам по себе, так лучше для операции. Они встречаются уже в городе, в назначенном заранее месте (в ресторане «Тиволи» — интересно, существует ли он сейчас?)
