Хейсар - [13]

Тем временем Кром справился со своими чувствами и учтиво поздоровался:

— Доброе утро, леди! Как вы себя чувствуете?

Заострять внимание том, что он перешел на «вы», я не стала — сонно улыбнулась, хорошенечко потянулась и, пододвинувшись обратно к Крому, вернула руку и ногу на их законное место.

Он растерялся. Настолько, что ненадолго потерял дар речи. А когда обрел его вновь, то смог выдавить из себя одно — единственное слово:

— Мэй?

— Ты — теплый! — мурлыкнула я. — А там — холодно…

Он зажмурился и потряс головой — так, как будто пытался проснуться.

Мне стало смешно, и я решила его добить:

— Ты не обнимешь меня за спину? А то она мерзнет…

— Мэй, ты понимаешь, о чем просишь? — потерянно пробормотал он.

Я ласково прикоснулась кончиками пальцев к его щеке и кивнула:

— Да! Кстати, помнишь, я обещала, что не отойду от тебя ни на шаг?

— Угу…

— Так вот, я хочу добавить, что и спать мы будем вместе…

— Мэй, ты…

Договорить ту самую фразу я ему не дала — накрыла его губы ладонью и гневно выдохнула ему в лицо:

— Я — твоя гард’эйт! Я отдала тебе жизнь потому, что ты этого ДОСТОИН! И если ты еще раз попробуешь сказать мне то, о чем подумал, я…

Угрожать ему мне было нечем. Да и не хотелось. Поэтому предложение я закончила после небольшой паузы — тогда, когда поняла, как именно на это среагирую:

— …очень сильно расстроюсь!

Он понял. И то, что я не шучу, и то, что последние слова — не пустая угроза.

— Хорошо… «ТО» — не буду. Скажу другое: ты — девушка, а я — мужчина…

— И что? — не поняла я.

Он снова растерялся. Потом закрыл глаза и угрюмо поинтересовался:

— Что ты чувствуешь, когда ко мне прикасаешься?

— Спокойствие, уверенность в том, что со мной ничего плохого не произойдет, душевное и… обычное тепло… — затараторила я.

— Я не об этом… — сказал он, не открывая глаз. — Что ты ощущаешь? Пальцами, ладошками, предплечьем, животом?

«Как это — животом?» — ошарашенно подумала я, прислушалась к своим ощущениям и… вспыхнула: мой живот, а также грудь и внутренняя поверхность бедра оказались не менее чувствительными, чем руки!!!

— Теперь ты меня понимаешь? — горько усмехнулся он. — Я вижу в тебе Женщину! Красивую и… желанную… Поэтому каждое твое прикосновение становится для меня испытанием…

…Он чувствовал себя виноватым, безумно боялся того, что его слова сделают мне больно, и пытался защитить меня от себя! Да, именно защитить — в его голосе звучала обреченность напополам с решимостью, а в глазах плескалась боль!

Видимо, поэтому я попробовала вслушиваться не в слова, а в мысли. То есть говорить, забыв о словах[45]. И мгновенно прозрела, поняв, что чувствую в нем не похоть, а нежность!!!

Это было приятно… Очень… А когда я сообразила, что он наконец перестал видеть во мне свою погибшую сестру, на губах сама собой заиграла счастливая улыбка:

— Красивую, говоришь?

— Очень… — выдохнул Кром и… вытаращил глаза: — Мэй, ты слышала, что я сказал?

— Слышала… — кивнула я, потерлась щекой о его плечо и добавила: — И мне понравилось! Я буду спать с тобой…

…Ощущать себя красивой и желанной оказалось чуточку страшновато: теперь, когда я знала, что он чувствует, когда я к нему прикасаюсь, каждое шевеление — мое или его — мгновенно лишало меня способности соображать. И дарило новые, захватывающие ощущения.

Я пьянела от его запаха его кожи, плавилась от жара тела и рук и невольно представляла себя на месте девушек, изображенных в свитке Олли Ветерка «Тайны дворцовых альковов».

…Я — томно полулежащая в кресле, с платьем, бесстыдно задранным до середины бедра, — и он, стоящий передо мной на коленях и страстно взирающий на мою щиколотку…

…Я — с расшнурованным корсетом, вжимающаяся в нишу за скульптурой вздыбленного коня — и он, целующий мою обнаженную грудь…

…Я — восседающая на его животе в чем мать родила — и он, ласкающий мои ягодицы…

Образы, мелькающие перед моим внутренним взором, становились все более волнующими, и в какой‑то момент, «увидев» себя распростертой на полу, а его — нависающим надо мной, я поняла, что схожу с ума. И заставила себя отодвинуться от Крома подальше.

Меченый, все это время лежавший с закрытыми глазами, нервно сглотнул, отчего его кадык дернулся вверх — вниз. В этот момент я вдруг увидела его совсем другим — не бесстрастным слугой Двуликого, скитающимся по Горготу в поисках нуждающихся в спасении, а без умно одиноким мужчиной, вот уже целую вечность не чувствовавшим простого человеческого тепла!

Я приподнялась на локте, снова пододвинулась к нему вплотную, практически легла на его грудь и прикоснулась губами к его щеке!

Он вздрогнул, как от удара, открыл глаза и изумленно уставился на меня:

— Мэй, ты чего?

— Ты уже не одинок… — выдохнула я. — У тебя есть я…

Глава 6 — Бельвард из Увераша

Четвертый день второй десятины первого травника.

… —Ваша све… Ваша милость, у вас вся рука в крови! Позвольте, я перевя…

— Убирайся… — глухо рыкнул Бельвард, не отрывая взгляда от своего лица, отражающегося в осколке размером с его голову, прихотью Вседержителя оставшемся торчать в простенькой раме из полированного ореха.

— Но в ране могут оста…

— Во — о — он!!! — заорал юноша и снова врезал по осколку кулаком.