Хёвдинг Нормандии. Эмма, королева двух королей - [10]

— Девочка устала. Ей надо прийти в себя и отдохнуть. Брат Дионисий проводит ее. Она желает всем вам спокойной ночи.

Все стали прощаться с ней, Ролло поцеловал ее в щеку. Повинуясь сильному, неосознанному душевному порыву, она неожиданно для самой себя низко поклонилась ему. Она, дочь графа, привыкшая видеть перед собой склоненные головы слуг.

Когда они вышли из многолюдного зала, она расправила плечи, полной грудью вдохнула вечернюю прохладу и свежесть. Столько всего случилось! Вся ее прежняя жизнь теперь казалась ей пустой и скучной по сравнению с одним, таким длинным и трудным сегодняшним днем. Рядом шел Дионисий. Во время пира ей больше всего хотелось побыть одной, а сейчас она не спешила отпустить его. Ей надо было многое обсудить. Спросить, понимает ли он, как хорошо поступил Ролло, когда отправил ее отдыхать.

— Извини, я тебя задерживаю. Ты недоволен, что ушел оттуда.

— Нет, — ответил Дионисий. — Чем дольше меня там нет, тем лучше. Я уже не монах, конечно, но по пятницам мне все равно нравится поститься. По старой привычке.

— Разве сегодня пятница? — Она остановилась. — Я и забыла. Поэтому ты так мало ел. Сразу видно, ты вовсе не норманн.

Он засмеялся смущенно.

— Мне нечем похвалиться. Я и напиваться не умею, и по пятницам ем мало. Да и вообще…

Он не продолжал, и Пола заговорила о другом и призналась, что не понимает, почему Ролло послал с ней Дионисия, а не разбудил Арлет. Дионисий отвернулся от нее и не сразу ответил.

— Ты все равно узнаешь. Дело в том, что я искалечен. Ролло сделал меня таким. Однажды в Англии мы взяли город. Я здорово напился и изнасиловал девицу. Оказалось, что она принадлежала одному из норманнов, и в наказание меня оскопили.

— И после этого ты остаешься у него на службе?

— Почему бы и нет? Мой хозяин не сделал ничего особенного, так принято. А теперь — спокойной ночи. Не бойся, никто не придет и не потревожит тебя. На свете нет ничего более безопасного, чем лагерь предводителя викингов.

Он проводил ее до лестницы и стоял до тех пор, пока она не закрыла за собой дверь.

Прошло немало времени, прежде чем она заснула. У нее перед глазами все время вставали страшные картины. Она вспоминала, как наказывали тех, кто нарушал законы норманнов…

Когда Арлет разбудила Полу, субботний день был в разгаре.

— Ролло велел, чтобы тебе дали поспать как следует, — объяснила она. — Он передает тебе привет и будет ждать тебя через час в доме для купания.

— Где, где? — переспросила Пола. — В доме для купания?

— Да. Ты, наверное, не знаешь, что это такое. Каждую субботу они разводят огонь в купальном доме и сильно топят, пока не станет жарко, как в аду. Потом туда заходят голые мужчины и женщины и долго сидят, обливаясь потом. Когда они чувствуют, что достаточно прогрелись, то выходят и бросаются в воду, ныряют, плавают и снова в жар, потом снова в воду, и так до тех пор, пока не станут по-настоящему чистыми, как они говорят.

— А ты сама там хоть раз была?

— Нет. Господь Бог уберег меня от этого, — замахала руками Арлет. — Я знаю, что омовение предусмотрено для женщин один раз в месяц. А совместные купания Господь категорически запрещает.

Пола расхохоталась и чуть не подавилась завтраком.

— Да, интересно. Но как же тогда Богу пришла мысль, что люди должны жить парами?

Арлет потупилась и стала энергично убирать посуду.

— Мой отец купался только два раза в год. На Пасху и на Рождество. А норманны ходят в свой купальный дом каждую Божью субботу. Раз они так сильно это любят, значит, в этом есть какой-то грех, — заключила Арлет.

— В таком случае я предпочитаю норманнов и их грехи, — весело воскликнула Пола и выскочила из-за стола.

Вопрос теперь заключался в том, что же ей на себя надеть, если все придется снимать. Тунику, может быть? Как вчера. Чего-чего, а нарядов у нее хватало. Пола решила, что посмотрит, как поведут себя в купальне другие женщины. Надо будет — разденется, не велика беда. Ведь ей пришлось оказаться голой не только перед язычниками, но и перед христианами. Ничего не случится, если ее увидят нагой.

Поход в баню стал незабываемым впечатлением. И Пола пожалела, что у нее на родине даже не подозревают о тех удовольствиях, которые дает банное купание. И надо же было оказаться здесь, среди язычников, чтобы этому научиться. Она и представить себе не могла того, что увидела. Перед дверью купальни стояла банщица и выдавала веники. Ролло показал, как надо веником хлестать свое тело. Она захотела попробовать на нем. Он с удовольствием подчинился. Пола хлестала его вовсю, и ей все больше нравилось это занятие, а он знаками показывал, что надо хлестать еще сильнее. Она лупила его по спине и думала, что вот сейчас он ответит за все свои грехи. «Вот тебе за Бауэкс, за все остальное, вот тебе», — мысленно приговаривала Пола. Рядом сидел машк Ботто и забавлялся, глядя на них. В разговоре он смешивал два языка: французский и датский, но Пола все понимала, а остальное ей переводила жена Ботто — француженка, которую звали Адель.

— Давай-ка, отделай его как следует, — смеялся Ботто. — Чем чище он будет, тем приятнее тебе будет с ним в постели. Англичанки просто гонялись за нами из-за того, что мы ходим в баню. После бани можно любую выбирать, и каждая пойдет с удовольствием.