Hermanas - [137]
Если это был рай, то следующего путешествия в ад ждать было совсем недолго. Транспорт, доставлявший нас в больницу «Масорра», всегда приходил вечером. По дороге, которая длилась около полутора часов, мы почти не разговаривали. Там у каждого был свой личный ад. Люди знали, что в течение ближайших дней они будут говорить, делать и переживать то, о чем нельзя рассказывать.
Ветераны утверждали, что раньше было хуже. Ангел смерти «Карбо Сервия» только что уволился при таинственных обстоятельствах. Его звали Селестино Муралес по прозвищу El Enfermero, медбрат. Муралес руководил инъекциями и другим медицинским лечением, хотя, по словам заключенных. не имел медицинского образования. Он был лейтенантом Государственной безопасности, отдела Г-2. Муралес был садистом, который относился к психиатрическим методам лечения как к настоящему наказанию. Он любил лично делать электрошок, в особенности приставляя электроды к половым органам, обычно укладывая пациентов на пропитанный мочой матрас, чтобы от каждого киловатта становилось еще веселее. Или же пациентов сначала обливали холодной водой. Им никогда не делали наркоз и не вводили препараты для расслабления мышц, как положено при терапевтическом лечении шоком. Если пациентам ничего не давали зажать между зубами, они легко могли переломать их. За Муралесом всегда ходил ассистент, которого прозвали El Capitán. Капитан обычно насиловал самых молодых и привлекательных заключенных после завершения процедуры.
В 1984-м, когда я все еще лечился в больнице «Масорра», Муралес под чужим именем объявился в Майами, бежав туда на лодке. Он работал в доме престарелых и ожидал получения американского гражданства, когда неожиданно его узнал один из бывших заключенных больницы «Масорра» и выдал властям как палача.
El Enfermero установил высокую планку. Лечение электрошоком в «Карбо Сервия» не прекратилось после его бегства. Просто оно стало более «профессиональным», и им занимались настоящие врачи. Часто перед процедурой давали наркоз. Первый сеанс мне назначили после того, как я задал вопрос об анкетах, которые нам без конца приходилось заполнять. У нас, политических заключенных, постоянно проверяли уровень интеллекта. К нам применяли и другие тупые аналитические методы, по всей вероятности, для того, чтобы доказать какую-нибудь ненормальную теорию о связи между недостатком социалистического сознания и низким уровнем интеллекта. Я сидел и заполнял одну из таких анкет, когда пришел врач, совершающий обход, со своими пилюлями и шприцами, и я спросил, воспользовавшись ситуацией:
— А для чего это будет использоваться?
— Как это? — спросил врач и посмотрел на меня холодным взглядом из-за очков в стальной оправе. Он был моего возраста, мы могли бы быть одноклассниками, и по непонятной причине это вывело меня из себя.
— Я заполняю страницу за страницей этого дерьма, — сказал я. — Можно узнать, для чего я это делаю?
Врач ничего не ответил, но сделал знак сопровождавшему его медбрату, который записал меня на процедуру на следующий день. Позже тесты на интеллект стали совсем сложными, и все ненормальные теории претворились в жизнь.
Электрошоковые процедуры проводились по понедельникам, средам и пятницам в первой половине дня. Для того чтобы держать пациента, требовалось несколько санитаров — по одному на каждую руку и ногу. Пациенты, ожидавшие своей очереди, находились в прилегающей комнате ожидания с зарешеченным окном, где они могли слышать, а если очень хотели — то и видеть абсолютно все. Времени, чтобы прийти в ужас, достаточно. Что я чувствовал? Почти невозможно описать, потому что шоковая терапия настолько травматична, что у тебя моментально отшибает память. Кажется, что в мозгу произошел взрыв, а потом наступает темнота. Ты приходишь в себя, как правило, лежа в собственных испражнениях. Которые уже успели остыть. Я понятия не имею, сколько раз проходил эту процедуру, может быть раз двадцать пять. Миллиарды клеток моего мозга испарились в «Карбо Сервия». Испарились и смешались с характерной для этого места удушливой вонью от блевотины, испражнений и шизофрении.
«Карбо Сервия» была сумасшедшим домом во всех смыслах. Как будто маркиз де Сад, Франсиско Гойя и Джордж Оруэлл совместно построили увеселительный парк. Смрад и гвалт больше напоминали обезьяний вольер в зоопарке, а не медицинское учреждение. Здесь, совсем как в клетке у павианов, царила атмосфера истерики, постоянно разряжавшаяся с помощью спонтанных драк и звериной грубой чувственности, которая выражалась в прилюдных занятиях содомией или апатичной бесцеремонной мастурбации. Социальный эксперимент, который предполагалось провести во всех тюрьмах — плавильных тиглях зла, — полностью вышел из-под контроля. Критики системы сидели вместе с серийными убийцами. Дезертиры делили камеру с насильниками. Религиозных отступников помещали с людьми, считавшими себя Иисусом, Богом или неизвестным братом-близнецом Фиделя. Одним из самых знаменитых клиентов здесь был Николас Гильен Ландриан, племянник национального кубинского поэта и председателя СПДИК. В 1960-х годах он снял несколько экспериментальных документальных фильмов, а в 1968-м имел неосторожность сделать фильм про кофе. В него вошли кадры, на которых Фидель Кастро поднимается в гору, сопровождавшиеся песней «Beatles» «Fool on the Hill
Ироничный и удивительно стильный роман "Декоратор" стал самым нашумевшим произведением норвежского писателя Тургрима Эггена (р. 1958).
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.
В начале 1960-х годов дотоле спокойная среда лучших журналистов всколыхнулась. Казалось, было сделано важное открытие. А заключалось оно в том, что газетно-журнальные статьи можно писать так, чтобы… они читались как роман. КАК РОМАН, улавливаете?! Традиционные рамки журналистики расширялись: оказалось, что в журналистике и нехудожественной прозе можно использовать весь арсенал беллетристов — от обычных диалогов до потока сознания — и применять эти разные приемы одновременно или один за другим… чтобы зажечь читателя и заставить его задуматься.
В романе "Стрела бога" (1964) классика нигерийской литературы Чинуа Ачебе (род. 1930) богатейшая этническая и фольклорная канва искусно переплетена с глубочайшими проблемами, возникшими при столкновении цивилизаций — африканских племен с их традиционным укладом и пришедшей на Черный континент западной культурой.В 2007 году Чинуа Ачебе стал лауреатом международной Букеровской премии.