Хэппи-энд - [8]

«Но ведь я тоже сделана не изо льда, а из плоти и крови, Майкл!» – молча взывало сердце Рейвен, с горечью глядевшей на израненные ладони и колени красноречивое доказательство того, что она действительно была из плоти и крови.

...Задавая свой простой и логичный вопрос, Ник ожидал получить на него такой же простой и логичный ответ, вслед за которым могла бы завязаться непринужденная беседа о том, откуда Белоснежка приехала в Лос-Анджелес и нравится ли ей этот город. Но вопреки его ожиданиям вопрос, судя по всему, вызвал у нее болезненные воспоминания.

Ник решил, что Белоснежка чувствовала себя совсем одинокой в новом для нее городе. Одинокая и ужасно печальная...

– Я прожил в Лос-Анджелесе всю свою сознательную жизнь, – сказал Ник. – Если у вас возникли какие-то вопросы, буду рад помочь.

Мягкость его голоса и искренняя готовность помочь удивили Рейвен, и она подняла на него свои большие глаза невероятно яркой голубизны. Удивление тут же сменилось смущением.

– Спасибо, – пробормотала она, – но я тоже вот уже пятнадцать лет живу в Лос-Анджелесе...

Теперь настала очередь Ника удивляться. Слова Белоснежки вызвали в нем не только удивление, но и острый интерес к ней. Его серо-стальные глаза пристально смотрели на собеседницу.

Какое-то время оба молчали. Потом Рейвен снова заговорила, и на этот раз это был любезный, но холодный голос профессионального высококвалифицированного адвоката, привыкшего работать со знаменитостями кинематографического мира:

– Если вы немного подождете, я зайду в дом за кошельком.

– За кошельком? Зачем он вам?

– Чтобы возместить ваши затраты на бинты.

– Нет, – решительно возразил Ник. – Не нужно никакого возмещения моих затрат! К тому же вам будет очень трудно пользоваться руками, пока вы не забинтуете раны. Давайте я помогу вам это сделать! Мне хочется не только помочь, но и убедиться, что вам не придется обращаться в больницу за профессиональной медицинской помощью.

– Честно говоря, я приняла вас за садовника, лукаво улыбнулась Рейвен. – А вы, оказывается, хирург-травматолог?

В ее голосе прозвучала легкая ирония, которой, однако, оказалось достаточно, чтобы Ник почувствовал себя уязвленным. Значит, Белоснежка решила, что он садовник! Впрочем, сделанный ею вывод был вполне обоснованным, если принять во внимание грузовик с кустами роз и одежду Ника – поношенные джинсы и клетчатую рубашку.

Белоснежка явно не горела желанием приглашать Ника в дом. Интересно, что бы она сказала, если бы он представился не садовником, а кем-нибудь побогаче и повлиятельнее? У этой молодой красавицы, одетой в дорогой спортивный костюм, был хороший дом в одном из престижных районов Лос-Анджелеса; возле дома был припаркован весьма дорогой темно-зеленый «ягуар»... Такие женщины, как правило, превыше всего ставят деньги. Интересно, Белоснежка тоже из их числа?

В душе Ник надеялся, что она совсем не такая. Ему вдруг сильно захотелось поверить в то, что она увидит в тридцатишестилетнем садовнике человека, который сделал правильный выбор в своей жизни, а не обыкновенного неудачника, вынужденного заниматься этой профессией только потому, что по-другому заработать на жизнь ему не удается. Ник не знал, какова Белоснежка на самом деле, но ему очень хотелось это узнать. Он не станет говорить ей всю правду о себе, пока не наступит нужный момент. Пусть она довольствуется собственными логическими выводами.

Когда-то Ник действительно был садовником, но эта работа, которая в молодости помогла ему оплатить обучение в колледже, повлекла за собой иное развитие событий...

Будучи еще студентом колледжа, Николас Голт изобрел Принципиально новый тренажер, с помощью которого можно было добиваться быстрого и эффективного повышения тонуса организма при сравнительно небольших физических нагрузках. Это революционное изобретение принесло ему немалый успех, в том числе финансовый. Он стал миллионером задолго до окончания с отличием факультета ландшафтной архитектуры.

Это было его первым, но не последним успехом. Вскоре Ник сумел сделать головокружительную карьеру в системе элитных отелей «Эдем» И стал не только главным управляющим этой процветающей компании, но и фактически ее владельцем.

Что скажет Белоснежка, если узнает о том, что четырнадцать небольших элитных отелей, окруженных роскошными садами и цветниками, находятся под его непосредственным управлением и, в сущности, являются его собственностью? Кстати, розы в грузовике, который чуть не сбил Белоснежку, предназначались для его собственного дома в Бель-Эйр. Засияют ли ее чудесные голубые глаза счастьем? Или откровенным чувственным призывом? Может, тогда она с радостью пригласит его в свой дом?

Давно уже Ник не испытывал такого острого желания верить во что-то, как теперь. Ему очень хотелось, чтобы для Белоснежки его профессия не имела ни малейшего значения, чтобы причиной ее нежелания приглашать его в дом была простая женская осторожность, а не пренебрежительное отношение к его предполагаемой профессии. Нику очень хотелось в это верить, и его интуиция подсказывала ему, что он прав, но все же он пока не мог пойти на такой риск. Он воспитывал двух дочерей, двух прелестных девочек, чьи юные ранимые сердца уже были однажды разбиты эгоистичной женщиной, интересовавшейся только деньгами.