Helter Skelter: Правда о Чарли Мэнсоне - [267]

Если им требовалось нечто, чего нельзя было отыскать в мусорных баках или в общей куче тряпья, они шли на воровство. Шаг за шагом. Попрошайничество, мелкие кражи, проституция, взломы, вооруженные ограбления и, наконец, без всякой выгоды для себя, лишь потому, что на это есть воля Чарли, а воля Чарли — это воля Сына Человеческого, последний шаг, окончательный акт пренебрежения к истеблишменту, наиболее позитивное доказательство их абсолютной приверженности идеям Мэнсона: убийство.

Шутники говорили: “Семью, которая убивает, не разлить и водой”. За черным юмором прячется истина. Знание о том, что ими нарушена самая строгая заповедь христианства, создавало узы, тем более крепкие, что это общее знание было их тайной, только их секретом.

Он использовал религию. Мэнсон не просто находил опору для многих своих постулатов на страницах Библии, но и часто давал понять, что сам является вторым земным воплощением Христа. У него были свои двенадцать апостолов, даже больше в несколько раз; не один Иуда, а целых два — Сэди и Линда; он уходил в пустыню, на ранчо Баркера; у него был и собственный Суд — во Дворце юстиции.

Он использовал также и музыку, отчасти потому, что и сам был неудавшимся музыкантом, но еще и потому, что, как Мэнсону должно было быть известно, именно музыка быстрее всего способна достичь сердец и умов молодежи.

Он использовал свое интеллектуальное превосходство. Мэнсон был не просто старше всех своих последователей, но и сообразительнее; он говорил лучше, чем они; лучше постигал основы, подспудный смысл событий и явлений. Обладая тюремным опытом и превосходной, никогда не изменявшей ему способностью менять личины, да еще и обязательным для сводника умением манипулировать людьми, Мэнсон без труда мог убедить своих наивных, впечатлительных последователей в том, что это не они “больны”, а отвергнувшее их общество. К тому же, именно это они и хотели услышать.

Все эти факторы крепили контроль Мэнсона над “Семьей”. Но даже если собрать их воедино, станут ли они вровень с убийством без жалости, без раскаяния? Может, это и так, но мне кажется, что есть еще какой-то элемент, какое-то потерянное звено, которое позволяло Чарли до такой степени насиловать и коверкать сознание своих последователей, что в итоге они с готовностью шли вразрез с самой глубоко сидящей, с самой прочной из всех Моисеевых заповедей: “Не убий” — и охотно убивали по его приказу, даже находя в этом удовольствие.

Быть может, что-то кроется в харизматической, загадочной личности Мэнсона — какое-то едва различимое свойство, или некое качество, или внутренняя сила, какую еще никому не удавалось вычленить и дать ей определение. Возможно, он перенял это “нечто” у кого-то другого. Чем бы оно ни было, я считаю, что сам Мэнсон в точности знает формулу, которую использовал. И меня беспокоит то, что для нас она не прояснилась до конца. Ибо пугающий вывод, который следует из всего дела Мэнсона, прост: нечто подобное может произойти снова.

Мне кажется, Чарльз Мэнсон уникален. В любом случае, он — один из наиболее ярких преступников в американской истории, и едва ли, на первый взгляд, может появиться новый серийный убийца, во всем подобный ему. Но не обязательно быть провидцем, чтобы ощутить в сегодняшнем мире присутствие, по крайней мере, некоторых из элементов, составивших его столь заразительное безумие. Вероятность возникновения нового Мэнсона присутствует везде, где люди, не задавая вопросов, отдают свое сознание в безраздельное пользование неким авторитарным фигурам. Это может быть какой-нибудь сатанинский культ, наиболее фанатичные ветви Церкви Христовой (на правом или левом ее крыле) или же изматывающие разум секты новой чувствительности. Остается лишь уповать на то, что ни одна из этих групп не породит новых Чарльзов Мэнсонов: было бы непозволительной наивностью полагать, будто подобная зловещая вероятность не существует.

У истории о Мэнсоне есть несколько счастливых концов. И несколько не столь счастливых.

И Барбара Хойт, и Дайанна Лейк вернулись в школу и успешно окончили ее, очевидно, мало пострадав от опыта общения с Мэнсоном. У них осталось лишь несколько неглубоких душевных ран, которые со временем могут затянуться вообще. Барбара сейчас учится, чтобы стать медсестрой.

У Стефани Шрам появилось собственное дело; теперь она владеет школой дрессировки собак. Пол Уоткинс и Брукс Постон сколотили свою группу и выступают с ней в различных клубах округа Инио. Их песни оказались достаточно хороши, чтобы послужить музыкальным сопровождением документального фильма о Мэнсоне, снятого Робертом Хендриксоном.

После пожара Джордж Спан продал ранчо инвестиционной компании, намеревавшейся перестроить его в гостиницу в американском силе для туристов из Германии. Джордж же приобрел другое ранчо, неподалеку от Кламат-Фолса, штат Орегон, — и им, как и прежде, управляет Руби Перл.

От Хуана Флинна я давненько не получал весточек, но его судьба меня вовсе не беспокоит. Хуан всегда был способен самостоятельно позаботиться о себе. В последний раз мы встречались у меня в кабинете, но отчего-то Хуан представляется мне сидящим на огромном белом жеребце: за спиной у ковбоя сидит красавица, крепко цепляясь за дружка, чтобы не свалиться с коня во время бешеной скачки к закатному солнцу. Подозреваю, Хуан именно так и представляет себе собственный образ.