Хэллоуин по-русски, или Купе на троих - [5]

Разумеется, бегло читать Сашку научили еще до школы. Ни мать, ни отец — оба кандидаты наук — не могли позволить, чтобы кто-то называл их доченек безграмотными. Освоив азбуку и зачитав до дыр букварь сестры, Сашка тут же потянула руки к иллюстрированной медицинской энциклопедии и, пока старшие не спохватились, восполнила практически все пробелы в собственных знаниях. На сказке про аиста и капусту был поставлен окончательный крест.

Была у Сашки и еще одна, весьма неприятная для взрослых особенность. Она не признавала авторитетов. Демократическое воспитание, отработанное на старшей дочери, в случае с Сашкой обернулось полным фиаско. Сашка не понимала, как это можно делать то, что велит тебе другой человек, и только потому, что он старше тебя. Пусть сначала объяснит, зачем это ему нужно!

В итоге проблем с начальной школой было хоть отбавляй. Если Сашке казалось, что учительница рассказывает что-то не так, она без промедления тянула руку и выдавала собственную версию событий. Когда же родители укоряли Сашку за срыв урока, та недоумевала:

— Почему вы меня ругаете? Это же она все переврала, а я лишь поправила ее. Если не знает ничего, то пусть и не рассказывает! Тоже мне, учительница называется!

Вторым Сашкиным пунктиком было то, что она категорически не терпела насилия над собой, поэтому фразы «выйди вон из класса!» воспринимала как личное оскорбление и тут же топала прямым ходом в кабинет директора школы — требовать восстановить справедливость и вернуть ее в класс: каждый ребенок этой страны имеет право на образование!

— Вашей бы дочери лет сто назад родиться, точно бы революционеркой стала! — вздыхая, говорил родителям завуч.

Родителям революционеры в собственном доме были ни к чему, поэтому путем длительных уговоров Сашку убедили в том, что иногда стоит промолчать, а правила этикета распространяются даже на очень умных маленьких девочек. И этот урок она усвоила крепко.

Так что стоит ли говорить, что размеренная и наперед известная дорога, по которой шла старшая сестра, Сашку ни капельки не привлекала. Она хотела быть полновластной хозяйкой собственной жизни и по окончании школы, собрав всю волю в кулак, вырвалась-таки в столицу. Родители уговаривали ее остаться — насчет нее уже была договоренность с деканом местного института, в котором училась ее сестра. Мать плакала, не понимая, за что младшая дочь с ней так обошлась, отец взывал к логике — зачем ехать за тридевять земель и искать то, что уже ждет тебя рядом, только руку протяни. Но все бесполезно. Сашка заткнула уши и отправилась покорять столицу.

Завоевание прошло успешно — Сашка без особых проблем сдала вступительные экзамены в выбранный ею вуз, о чем и сообщила родным, вернувшись в начале августа обратно.

Повторный отъезд в Москву дался Сашке куда легче первого. Что отец, что мать смирились с неизбежным. Отец даже нашел в этом определенные плюсы и с гордостью рассказывал знакомым, что его дочь безо всякого блата пробилась в престижнейшее учебное заведение. Мать на перроне все-таки не удержалась и пустила слезу. Представить себе жизнь без неугомонной младшей дочери она не могла, хоть убей. А затем меньше суток под перестук колес — и здравствуй, студенческая вольница! Здравствуй, общага!

А дальше ничего особенного в Сашкиной жизни и не происходило. Учеба с утра до ночи, изредка — если хватало денег — походы в кино или театр и снова учеба. У Сашки сложились ровные отношения с однокурсниками, а вот найти среди них настоящих друзей не получилось. Впрочем, Сашка и не особенно к этому стремилась. На курсе ее считали замкнутой и довольно нелюдимой особой, и для этого были все основания. Дело в том, что при всей живости характера в определенный момент у Сашки возникли проблемы в общении со сверстниками — ей с ними было безумно скучно.

Еще в школе она поняла, что ей куда интереснее общаться со взрослыми людьми, нежели с себе подобными. Развитый не по годам интеллект сыграл с Сашкой злую шутку, результатом которой стало то, что она предпочитала проводить вечера за книгой, а не в веселой компании.

Когда наступила пора первых влюбленностей, девчонки наперебой шушукались о мальчишках, бегали на дискотеки и изводили на себя тонну материнской косметики. Сашка же искренне не понимала, что ее подружки находят в парнях-сверстниках. Она придумала себе идеал мужчины, в который все эти сопляки со жвачкой и самодовольные хлыщи не вписывались никоим боком. Она ждала и искала сильного, волевого человека, твердо знающего, чего он хочет от жизни. Но если таковые ей и встречались, то не спешили обратить внимание на невзрачную, еще не до конца оформившуюся девчушку.

Но в какой-то момент Сашке показалось, что она нашла того, кого так долго искала. Он был аспирантом — читал у них на третьем курсе лекции — и носил гордое имя Аскольд. Аскольд был ироничен, порой до цинизма и язвительности, но у Сашки каждое его слово отзывалось в ушах сладким набатом. Начитанный, с энциклопедическим складом ума, Аскольд не скрывал своего презрения к студентам, вечно норовящим сдать экзамен малой кровью, в идеале получить на халяву трояк и успокоиться. Кроме того, Аскольд обладал отличной фигурой, скорректированной на тренажерах практически до идеального состояния. Сашка не раз слышала, как томно вздыхают ему вслед сокурсницы, всеми доступными средствами норовя обратить на себя внимание молоденького аспиранта.