Хелен - [4]

— Я имел в виду совсем другое, — поспешно поправился я. — Почему речь непременно должна идти именно об убийстве первой степени?

— Сам знаешь — она совершила умышленное и тщательно спланированное убийство.

— Но ведь такое случается не впервые.

— Блейк, — устало произнес он. — Ты ещё не понял, зачем я тебя пригласил? Да, ты прав — такое случается не впервые, и нам до сих пор удавалось избежать смертной казни. Но на сей же раз случилось так, что шлюха, блудница, прожженная проститутка, потаскуха, на которой пробы ставить негде — умышленно убила члена Верховного суда. И не кого-нибудь, а именно Александра Ноутона — одного из самых влиятельных людей в нашем штате…

Я мог бы присовокупить к этой характеристике Александра Ноутона кое-что другое, но сдержался. Набрав в рот воды, я продолжал слушать.

— Гадкая история.

Я кивнул.

— Премерзкая…

Я опять кивнул.

— Я хочу, чтобы защищал её ты, — сказал вдруг Чарли. — Я устрою так, чтобы суд назначил тебя её адвокатом.

Тут я не выдержал.

— Ты шутишь!

— Нисколько, — твердо сказал Чарли.

— Но почему — я?

— Потому что ты хороший адвокат и у тебя есть голова на плечах, — промолвил он.

— Но я никогда не занимался уголовными делами!

— Мне и не нужен криминальный адвокат. Я не хочу допускать к этому процессу всех этих проходимцев, которыми кишат наши уголовные суды. Подумай сам — кто в нашем городе идет в адвокаты по уголовным делам? Ничтожества, неудачники, мздоимцы! Словом, я прошу, чтобы её защищал ты. Судья Аллан присоединяется к этой просьбе, а это означает, что просит тебя и майор Тернер, который стоит за его спиной.

— Значит, отказаться нельзя, — вздохнул я.

— Нельзя, Блейк.

— Ты хочешь, чтобы я попытался её спасти?

— Я хочу, чтобы ты вложил в этот процесс все свое умение, весь свой талант, — сказал Чарли. — Мало ли — а вдруг тебе удастся хоть немного смягчить присяжных? Помощи, как, впрочем, и подвохов, тебе ждать неоткуда, дело получило настолько широкий резонанс, что все мы, как на ладони. Да и слишком многие тузы жаждут казни этой женщины.

— Но почему? — развел руками я. — Ведь — что сделано, то сделано. Ты же сам знаешь, что за птица был Алекс Ноутон. Да и я его знал как облупленного.

— Почему? — горько усмехнулся Чарли. — Я не могу тебе ответить, Блейк. Тебе придется — и очень скоро — выяснить это самому. Не подумай, что я пытаюсь подложить тебе свинью. Я верю, что ты в состоянии её вызволить. Толковому адвокату вполне по плечу растопить лед с нашими присяжными, и именно этого мы от тебя ждем. Ты достаточно…

— А если я сяду в лужу — и её повесят? Тогда на моей карьере в Сан-Вердо можно ставить точку?

— Да брось ты. Не будь ребенком. Нам нужен адвокат. Обеспечь ей хорошую защиту — и больше от тебя ничего не требуется. Никто в тебя камнем не бросит, Блейк. Поверь мне на слово.

Немного подумав, я произнес:

— А что будет, если я откажусь?

— А ты рассматриваешь такой вариант?

— Предположим.

— Я не верю, что ты откажешься, Блейк. Просто не верю.

Я пожал плечами и кивнул. Андерсон просиял.

— Ну вот и умница.

— Кто выступит обвинителем?

— Я, должно быть.

— А Хелен Пиласки — что она из себя представляет? — спросил я.

— Она — другая, — задумчиво ответил Чарли.

— Какая?

— Совсем другая.

— У неё должно быть нечто особенное, за что я смогу зацепиться. Иначе её не вытащить.

— Есть у неё такое.

— Что?

— Она сама. Внешность. Сама её сущность.

— Ты же говоришь — она была проституткой?

— Да, так и есть.

— Ты хочешь, чтобы суд присяжных состоял из одних лишь мужчин? — криво усмехнулся я.

— Как, черт побери, я могу набрать в суд присяжных одних лишь мужчин?

— Тогда как, черт побери, я смогу её спасти?

— Прежде всего — успокойся, Блейк. Возьми себя в руки. Двигайся вперед не спеша, шаг за шагом. Дело обстоит не так уж скверно, как ты думаешь.

Глава вторая

Новое здание городской управы, возведенное по типу крупнейших южно-калифорнийских небоскребов, было облицовано снаружи особым тонированным стеклом, которое, как утверждали производители, снижает солнечное тепло, не влияя на яркость света. Возможно, так оно и было, но снаружи черное как смоль сооружение почему-то напоминало стоявший торчком гроб. Старое здание бывшей мэрии, в котором разместились сейчас полицейское управление и тюрьма, соседствовали с этим гробом, примыкая к нему почти вплотную. «Франтьерсмен», крупнейшая местная газета, протестующая против уродования облика города, развернула против этого комплекса довольно бурную компанию, которая, однако, с треском провалилась. Строительство черной коробки обошлось почти в пять миллионов долларов, и никто не собирался сносить или видоизменять её в угоду воинствующим поклонникам красоты.

Как бы то ни было, но благодаря прохладному туннелю, в котором и днем и ночью жужжали кондиционеры, старое здание соединялось с новым, и все говорили, что именно так должны строить в пустыне города будущего: под защитой стеклянной крыши и мощных кондиционеров. Примерно на эту тему я и размышлял, вышагивая к старому зданию, когда встретившийся на пути Билли Комински, начальник нашей полиции, вмиг испортил мне настроение, прямо с места в карьер заявив, что, дескать, «давно уже нам надо было повесить эту сучку». Электрический стул, по его мнению, метод нечистоплотный, а вот эшафот или, на худой конец, газовая камера — как раз то, что надо.