Hassliebe. Афериsт - [83]

— Кому ты еще успел рассказать, Нил? Кто еще знает?

— Я… я… — заикаясь, шептал тот, побледнев и прижавшись спиной к стене.

— Я. Задал. Вопрос! — рыкнул брюнет и, сжав куртку у его горла, приподнял мужчину над полом, сверкая глазами. — Кому ты успел сказать, гнида?!

— Никому! — испуганно залепетал Нил, обливаясь потом. — Правда! Только Эмме! Я позвонил ей, потому что боялся, что ты можешь пойти к ней!

— Дэйв и Грэм не знают?

— Н-нет… Я еще не сказал… Не успел, — ленивая, явно облегченная улыбка скользнула по губам Киллиана, и тот, блеснув глазами, достал из-под куртки пистолет и, приставив дуло к подбородку эксперта, очень четко прошептал, не отрывая от него немигающего взгляда.

— А теперь слушай меня очень серьезно, дружище: если хоть одна живая душа узнает об информации, которой ты располагаешь, кроме Эммы, естественно, так как ты уже успел донести ее до нее, за что я тебя, если честно, очень хотел бы порезать на шаурму, если еще кто-то узнает — ты узнаешь на собственном опыте, каково это — стоять на простреленных коленях. Уверен, тебе не понравится данный опыт, так что, надеюсь, мы поняли друг друга, верно? — он положил палец на собачку, ухмыльнувшись, и Нил испуганно кивнул, боясь дышать.

— Я… я обещаю… Я никому не скажу.

— Вот и умничка, — кивнул Джонс и отошел в сторону, убрав оружие, — надеюсь, тебе хватит ума сказать, что мы просто поделились вариантами о том, почему товарищ мэр гулял в подворотне. Больше ни звука, я тебя предупредил, — распахнув дверь, он вышел из туалета, а Нил, устало выдохнув, сполз вниз по стене, закрыв лицо руками.

В третий раз едва не налетев на Киллиана, разбирая папки на столе, Эмма покраснела и, отведя глаза, отошла к своему столу, чудом не выронив все, что успела насортировать. Грэм, нахмурившись, спросил с легкой улыбкой, за которой он прятал непонимание:

— Что-то случилось? Почему вы такие странные?

— Мы трахнулись, нам неловко, — легко отозвался Киллиан, перебирая бумажки. Все взгляды обратились в его сторону, и мужчина, подняв голову, закатил глаза. — Ребят, вы что, меня не знаете? Я же обожаю прикалываться.

— Но не до такой же степени, Джонс, — поморщился Дэвид, — хотя бы не касательно Эммы.

— Понял, приношу свои извинения, — он шутливо отдал честь все еще красной девушке и, подхватив пакет с мусором, кивнул на дверь, — я пойду, избавлюсь от очередной порции хлама, а то мы потом не разберемся.

Прекрасно понимая, что Эмма не выдержит и придет, он прислонился к стене в нескольких метрах от мусорных баков, мысленно считая. И когда девушка, сжимая в руке пакет, показалась из-за угла, он довольно хмыкнул.

— Почти минута, Свон. Ты долго.

— Ты идиот?! — зарычала она, выбросив мусор и толкнув его в грудь. — Никто не должен знать, а ты…

— Хей, осторожнее, капитан, — обворожительно подмигнул он ей, подавшись ближе, опаляя ее губы дыханием, — я люблю грубость, забыла?

— Никто не должен знать о нас! Прекрати прикалываться, это не шутки!

— Почему? — Киллиан вскинул бровь. — Потому что ты невеста? — он кивнул на ее руку, и блондинка словно впервые посмотрела на свое кольцо и пошатнулась, ухватившись рукой за стену.

— Боже… Грэм…

— К черту его, — прошептал он и, резко перевернув ее, вжал в стену бедрами, позволяя почувствовать свое возбуждение. Краска снова прилила к ее щекам, когда скользнула взглядом к его штанам и облизала губы. — Куда сегодня — ко мне или к тебе?

====== 30. ======

Время словно остановилось. Эмма поняла наконец значение выражения «меж двух огней»: днем она улыбалась всем, обнимала Грэма, позволяя ему щебетать о предстоящей свадьбе, которую они еще не планировали, с сомнением смотрела на хмурого Нила, откликалась на шутки Дэвида и избегала, насколько могла, Киллиана. А ночами они тонули друг в друге, теряясь в страсти и забывая обо всем. Она понимала, что поступает неправильно, что у нее есть жених, который ее, как ни странно, все же любит, что она невеста, так как приняла его кольцо, но в то же время она попросту не могла оторваться от этого голубоглазого мужчины, который всего за пару дней умудрился перевернуть ее жизнь с ног на голову. Она никогда не знала, что ночи могут быть такими длинными, поцелуи такими страстными, объятия такими жадными, а чувства такими сильными. Просыпаясь ночами, она поднимала голову и подолгу следила за тем, как поднимается и опускается грудь Джонса, как легко дрожат его веки, как он ворочается во сне, что-то бормоча и скрипя зубами. Иногда ей становилось страшно, но она боялась не его, а за него. Она полюбила преступника и теперь боялась за его жизнь, за его судьбу и будущее, ведь на его совести десятки забранных жизней.

Убийства не прекращались, такие же жестокие и таинственные. Дэвид и Грэм бесились, Нил качал головой, попросту уходя в свой кабинет, а Киллиан, оставшись с Эммой наедине, рассказывал ей, чем заслужила смерть та или иная жертва. Несмотря на то, что это было именно убийство, Свон со временем научилась понимать, что это было сделано во благо, во благо других людей. Понимая, что не может поделиться этой информацией с другими, она сама окуналась в прошлое и настоящее жертв Джонса, находя самые неприятные и мерзкие подробности. С каждым разом она убеждалась в том, что богачи ни перед чем не останавливаются, лишь бы заполучить как можно больше денег себе в карман. Она начинала по-настоящему ненавидеть их, прекрасно понимая чувства Киллиана.