Hassliebe. Афериsт - [161]

Такими темпами она бы согласилась на все, что угодно, если бы была уверена, что с ее сыном все будет хорошо, если он будет накормлен, одет и обут, если он будет в тепле, но сейчас она прекрасно осознавала, что ее признание ни к чему хорошему не приведет. И Эмма молчала, кусая губы и не открывая глаза, понимая, что Киллиан сейчас бы все, так сказать, разрулил, в его непревзойденной, уверенной и немного неправильной манере, но он бы нашел выход.

Дни шли, она ни на что не жаловалась, хотя положение ее было далеко не радужное. Теперь она в полной мере поняла значение фразы «посадить на хлеб на воду», потому что кашу, которую ей приносили через два дня, была настолько несъедобна, что она к ней не прикасалась, растягивая удовольствие куском хлеба и почему-то неприятной водой. Разве вода может быть неприятной, она ведь безвкусная? Но эту жидкость Эмма с трудом могла пить, понимая, что рискует получить обезвоживание, если уж совсем будет упираться.

Когда послышались очередные шаги, девушка заранее отвернулась, стараясь показать своим видом, что они могут не пытаться достучаться до нее, но кто-то вцепился в решетку, тряхнув ее, и она замерла, услышав знакомый голос.

— Эмма!

— Грэм? — Свон развернулась, изумленно глядя на него, и подошла ближе. — Что ты… ты здесь делаешь? Как ты вообще попал сюда?

— Пришлось немного раскошелиться, — ухмыльнулся тот, — Дэйв старается стащить ключи от твоей камеры, правда, я не уверен, что у него получится, но попытка не пытка, так что…

— Вы с ума сошли?! — воскликнула она, прикрыв глаза, и вцепилась в решетку. — Вы же рискуете, идиоты! К тому же… — она помолчала, поджав губы, — мне здесь частично место.

— Постой… — Миллс поднял глаза, изумленно таращась на нее, — что ты имеешь в виду? Ты же не готова признать вину? Это не скоротает срок, ты сама знаешь, так что даже не…

— Грэм, — Эмма оборвала его, облизав губы, и сверкнула глазами, — это была я, понимаешь? Я. Я саму себя называла вторым убийцей, чтобы не вызвать подозрений.

— Эм…, но такого же быть не может, — прошептал он, покачав головой, — это же ты, какие… какие убийства?

— Убийство, — поправила она его, — второе доказательство — фальшивка. Мне показывали видео, и если первое правдиво, то второе — чистой воды монтаж. Только вот настолько качественный, что никто не придерется.

— Ты… ты убила человека?

— Ту женщину. Задушила… — блондинка облизала губы и зажмурилась, опустившись на кровать. — Понимаешь, я теперь понимаю, что чувствовал все это время Киллиан, только у него были десятки случаев, у меня же один. Убить гадину и после этого жить с мыслью, что на твоих руках ее кровь.

— Я не понимаю тебя, Эм… — прошептал мужчина, опустившись на корточки, пытаясь поймать ее взгляд, — о чем ты говоришь?

— Помнишь, нам почти год поступали заявления о том, что-то тут, то там находят останки детей?

— Да, мы пытались разобраться, но нитей не было, и дело пришлось бросить.

— Вы бросили, а я иногда занималась этим делом, в тайне от вас, потому что… не знаю почему, если честно. Просто хотелось хоть что-нибудь сделать самостоятельно. И я выяснила окольными путями, что это за женщина. Она брала детей в приюте, не знаю, каким образом и как она вообще все это делала, но это и не важно было тогда, а потом убивала их дома. Я видела ее медицинскую книжку — она психически неуравновешенна, но почему она не лечилась — понятия не имею. И я… я нашла, где она живет, пришла к ней домой, а она как раз вышла из дома с мусором и стала подниматься к мусоропроводу, не закрыв дверь. Я видела, что она с сигаретами, а судя по тому, какой был мешок… — она поежилась, поджав губы, — я прошла по ее квартире, она однокомнатная, так что это полминуты, а ванной… Короче я поняла, что не ошиблась. А потом не помню, что со мной случилось, я просто выскочила из дома, сжимая в руке ремень, который лежал у нее на комоде, и…

— Эмма, — Грэм закрыл лицо руками и шумно выдохнул, — господи, это… Это же нереально. Так только в фильмах бывает.

— Добро пожаловать на премьеру, — горько усмехнулась Свон, не поднимая головы.

— Но почему ты не сказала? Почему не рассказала нам?

— Я сейчас уже не знаю и так корю себя за это. Тогда были другие проблемы, и я старалась даже не думать о том, что произошло, погрузившись в работу и насущные проблемы. А сейчас…

— Постой, так почему ты сейчас молчишь? Расскажи, как все было, и тебя отпустят.

— Ага, и что я скажу? — ухмыльнулась она, посмотрев на него, и закатила глаза. — Да, я задушила ту женщину, потому что она была первостепенной сукой, на которую ни у кого ничего нет, так как она все делала профессионально и тихо, а вот вторую я не убивала, и, кстати, это монтаж. Как ты себе это представляешь? Я никак не могу это доказать, потому что улики против нее сейчас уже превратились в пыль, да и мне никто не поверит. А со вторым убийством никто даже разбираться не будет — убила раз, значит, и второй раз тоже виновата. Будто ты не знаешь, как это работает. Поэтому я в тупике, Грэм, в тупике, и мне бы было плевать, если бы не Генри. Я только за него боюсь, боюсь, что матери будет нехорошо, и они оба попадут в беду, а это самое страшное, что еще может произойти сейчас.