Hassliebe. Афериsт - [138]

— Порой ты порешь такую чушь, Мажорчик, — фыркнул Грэм, сложив руки на груди, — насмотрелся тупых фильмов и теперь веришь в них. Такого в нормальной жизни нет. А ты, кстати, чего такой веселый? — он насмешливо посмотрел на него. — Ранение так действует?

— Нет, просто свои причины, — улыбнулся он и, надев солнцезащитные очки, вышел из комнаты, убрав руки в карманы.

Проведав в больнице Нила и оставив ему фрукты, Джонс выехал загород, вцепившись в руль автомобиля, как делал каждый раз, когда ехал к отцу. Бреннан стал для него именно отцом, и не только по официальному документу и фамилии, но и по духу, так сказать. Он никогда не повышал на него голос, не отказывал ни в чем, давая все, что только мог, поддерживая его и напоминая, что он теперь не один. И вот сейчас Киллиан снова и снова подводил его, отказываясь от заказа.

Въехав на территорию участка, мужчина, припарковавшись, вышел из машины и, поправив рукава рубашки, вошел в здание, стараясь выглядеть непринужденно, в то время как на душе было гадко. Он не переносил это состояние, которое он испытывал каждый раз последние месяцы, когда встречался с отцом с глазу на глаз.

— Добрый день, мистер Джонс, — миловидная темноволосая девушка в белой рубашке и короткой черной юбке вышла ему навстречу, и он, улыбнувшись, легко коснулся губами ее щеки.

— Привет, Мила. Как муж?

— Который из? — ухмыльнулась она, и он засмеялся.

— Все время забываю, что вопрос с подвохом. Ну, а дочка как?

— Учится.

— Хорошо?

— Старается, по крайней мере.

— Если что нужно будет, ты знаешь мой номер.

— Спасибо, мистер Джонс.

— О чем говорить. Отец дома? — он поднял глаза на лестницу, скользнув напряженным взором по ступенькам.

— Да.

— Занят?

— Не то, чтобы очень.

— Понял, спасибо, — снова ненавязчиво поцеловав ее в висок, Киллиан пошел на второй этаж, нервно теребя запонки, и, замерев перед дверью, нервно облизал губы, после чего постучал костяшками пальцев и, напоследок сглотнув, вошел в комнату и остановился в дверях.

Зажав в зубах сигарету и откинувшись на подушки, Бреннан лежал на красных простынях, прикрыв глаза, а его тело обвивали три полуобнаженные девушки. Джонс не шелохнулся, пристально глядя на расслабленное лицо отца, не издавая ни звука, и тот, приоткрыв один глаз, снова закрыл его, шумно выдохнув.

— Давно стоишь?

— Только зашел.

— Отлично… — помолчав, он столкнул с себя одну девицу, лениво потянувшись, и зевнул, — пошли отсюда. Одежда внизу. Вы в курсе, — те, послушно кивнув, сползли с кровати и, кивая и жеманно улыбаясь, скрылись за дверью, не рискнув поднять на младшего Джонса глаза.

— А ты не меняешься, — хмыкнул тот, закрыв за ними дверь, и, оглядевшись, опустился на край кресла, положив руки на колени, — я их уже видел. Что, других уже оприходовал?

— Не борзи, Киллиан, — отмахнулся мужчина и, поднявшись, потянулся за штанами, без энтузиазма надевая их, — я знаю, что ты привык со своей мелкотней так болтать, а со мной следи за базаром.

— Ты злишься, — констатировал он, поджав губы.

— Злюсь? — Бреннан выгнул бровь, помолчав, потом очень медленно подошел к нему, пристально глядя ему в глаза. — Я в бешенстве, сын. Ты мутузишь простое дело полгода и надеешься, что я буду радоваться и хвалить тебя? Ты уже вырос из того возраста, когда я должен был кивать и поддакивать. Ты стал таким, каким я хотел, чтобы ты стал, и меня все устраивает. Точнее устраивало, до тех пор, пока ты не решил послать меня.

— Отец…

— Я не давал тебе слова, Киллиан, — перебил его мужчина, и брюнет поджал губы, на мгновение опустив по привычке глаза. — Ты борзеешь, и это мне не нравится. И мне интересно — как ты вообще позволяешь себе перечить мне? Ты забыл, где бы был, если бы не появился я?

— Нет, — произнес он, не поднимая головы, — не забыл. Разве я имею право?

— Вот именно, что не имеешь, — дернувшись вперед, он сгреб его волосы в кулак, заставив откинуть голову, и процедил ему в лицо, — ты существо, которое я создал из ничего, из дерьма, из пыли и грязи. Без меня ты ничто, ты бы сдох к чертям собачьим в том приюте, ты в курсе? И я знаю, что в курсе. Тогда, прости, какого черта ты тянешь это гребанное дело? Прошло шесть месяцев, ты знаешь, что такое шесть месяцев? Все это время ты со спокойной миной обещаешь мне, что доведешь дело до конца, кормишь меня, сука, завтраками и валишь. Это, по-твоему, нормально?

— Нет, — процедил Киллиан, поджав губы, — не нормально.

— Похвально, что ты это осознаешь, — улыбнулся Бреннан, отойдя в сторону, — тогда, я надеюсь, ты наконец сделаешь то, что я тебе сказал, без осечек и проблем. В ближайшие дни, потому что мне осточертело, что все еще…

— Я не хочу это делать, — выдохнул брюнет, и мужчина замер, медленно повернувшись к нему, с изумлением встретив прямой взгляд синих глаз.

— Что ты сказал?

— Я сказал, что не хочу это делать, — он медленно поднялся, откинув голову назад, — и не буду. Мне не по душе этот заказ, и я не планирую его заканчивать.

— А кто тебя спрашивает? — прошипел он, нахмурив брови. — Или я что-то путаю? Ты получаешь заказ, ты его выполняешь, я говорю «спасибо», и мы дальше изображаем счастливую семью. Поправь меня, если я где-то ошибся, сынок, — с презрением выплюнул он последнее слово.