Hassliebe. Афериsт - [116]

Застонав, Эмма начала пятиться, уводя его вглубь комнаты, и Киллиан, стянув через голову свою рубашку, подтолкнул ее к кровати, стащив ее джемпер и припав губами к ее шее, сладко прикусив ключицу. Закусив нижнюю губу, она запустила руку в его волосы, притягивая его еще ближе, в то время как его губы скользнули ниже, обведя вырез белья, плоский живот, и мужчина, расстегнув ее джинсы, снял их, заставив переступить через жесткую ткань, и прижался губами к ее бедру, легко коснувшись губами родинки чуть выше колена.

— Киллиан… — раздался шепот в темноте, и Джонс, рыкнув что-то нечленораздельное, подхватил ее на руки и повалил на кровать, придавив своим телом, покрывая ее шею и плечи горячими поцелуями.

Свон скользнула руками по напряженным мускулам его плеч, не в силах справиться с возбуждением, которые волнами распространялись по ее телу с каждым его прикосновением, но как только ее руки коснулись его ремня, Киллиан дернулся выше и сжал руками ее горло, лишая возможности свободно дышать. Она застыла и в ужасе начала бить руками по его груди, стараясь вырваться, но синие глаза только жестко сверкнули в темноте.

— Ты ведь хотела узнать настоящего меня… Так вот он я.

Его губы обрушились на нее, сминая, подчиняя, делая больно, оставляя укусы и неприятные ощущения, которые пучками воздуха бились в ее воспаленном мозгу. Он продолжал сдавливать ее горло, и она пыталась кричать, пыталась справиться с ним, но он был силен, слишком силен, чтобы она могла хотя бы немного отодвинуться.

— Ты моя, Эмма… — прошептал он ей на ухо, и она закричала беззвучно, давясь страхом, болью, находясь на грани истерики, пока в ее голове взрывались дикие воспоминания, от которых она отбивалась все эти недели, стараясь забыться.

— Нет!!! — Эмма, тяжело дыша, резко села на кровати, едва не сорвав голос в крике. Сердце бешено колотилось в груди, а по коже полз холодный пот, заставляя ее дрожать от пережитого страха. Привыкнув к темноте, она судорожно огляделась, ожидая, что увидит рядом спящего Киллиана, но поняла, что это был сон, слишком реалистичный и до боли настоящий сон, подорвавший ее спокойствие.

Прижав руки к лицу, она закрыла глаза и стиснула зубы, стараясь не плакать, но все равно ощущая, как жгучие слезы текут по щекам, заставляя чувствовать себя слабой и беспомощной. Дыхание никак не успокаивалось, и она, поднявшись на дрожащих ногах, закуталась в халат, испытывая сильную слабость и озноб, и, включив свет на кухне, тяжело опустилась на стул, бросив в чашку пакетик чая и поставив чайник кипятиться.

Сон был настолько реалистичен, что она, не сдержавшись, провела кончиками пальцев по щеке, словно ожидая найти там отпечатки грубых рук Джонса, но шея была чистой, и она почти облегченно выдохнула, закусив нижнюю губу.

Внизу живота все еще пульсировало желание, которое было таким же живым, как и страх, и не известно, что было сильнее. Тряхнув волосами, она постаралась отключиться от сна, напрочь стерев его, но это было, естественно, невозможно. Головная боль только усиливалась от легкого похмелья, и ведь она знала, что не нужно было пить с Дэвидом на скорость небольшую бутылку пива, потому что пить она не умеет и пьянеет слишком быстро. Ее счастье, что рядом был именно Нолан, любой другой бы наверняка воспользовался ее положением. Вспомнив, что она почти поцеловала его, Эмма поежилась, поставив в голове галочку, что она должна извиниться перед Дэйвом на работе и вообще попросить прощения за неудавшийся вечер.

Сделав глоток, она обожгла губы и зашипела, напрочь забыла, что налила в чашку кипяток. Все органы чувств были и так слишком обострены, и она сморщилась, прижав руку к горящим губам. Свон вздрогнула, когда в голове вспыхнула непрошеная ассоциация — примерно такое же ощущение было, когда она впервые поцеловала Киллиана в том треклятом отеле. Сейчас она уже ни раз прокляла себя за то, что тогда допустила такую ошибку и поддалась его чарам, начисто наплевав на все предостережения ее мозга. Она ведь, кажется, всегда знала, что с ним дела не чисты, но в тот момент она просто не могла устоять, страстно желая понять, каково это — целовать Киллиана Джонса.

Все смешалось в голове, и Эмма, допив чай, поставила чашку в сервант, даже толком не отмыв ее, даже не задумавшись об этом. Вернувшись в постель, она откинулась на подушки и закрыла глаза, стараясь расслабиться, но мысли новым роем накинулись на нее, не давая уснуть, хотя часы уже показывали начало третьего. В голове снова и снова сверкали горящие синие глаза Джонса, и она закусила губу, пытаясь думать о чем угодно, кроме как о нем.

Она помнила, как впала в ступор, когда он сообщил о том, что уходит в отпуск. Ненавидеть его в непосредственной близости гораздо проще, чем если он находится за сотни километров, да еще и непонятно с кем и в чьей компании. Она не хотела думать, что это была ревность, но эти бабочки в животе от одного только его взгляда… К черту бабочек. В животе уже давно слоны, накачанные стероидами, а не жалкие однодневные насекомые. В груди снова заныло, но девушка запретила себе притрагиваться к вину, напоминая, что ей нельзя пить. Даже когда очень хочется и в груди жжется.