Хасиенда: Как не стоит управлять клубом - [54]
Сюзанна с кухни быстро это усвоила и стала сама продавать бутылки с водой сотнями по два фунта каждую.
Она смеялась над нами и спрашивала: «Почему вы-то их не продаёте?»
Таким образом, она заработала целое состояние, выдержав прямую конкуренцию с баром. Робу это было известно, но ему было всё равно. Посетителям могло казаться, что это руководство клуба продаёт воду в бутылках, но Роб-то знал, что это не так, он оставался верен своим принципам.
До этого Сюзанна какое-то время исполняла диджей-сеты (она была первой девушкой-диджеем в Манчестере). А в качестве управляющей кухней она последней попыталась заставить её приносить прибыль. Ничего не вышло. Она арендовала у нас помещение, но никогда не платила за аренду. Ни разу за пятнадцать лет, как она с гордостью вспоминает.
Все думали, что она прикалывается, но больше никто бы не пошёл работать на кухню — по той простой причине, что это не приносило денег. Нам было нужно, чтобы кухня работала вечером, так как иначе нам бы не дали лицензию, позволяющую работать в позднее время. Другими словами, мы предоставляли полное меню, но заказывали у нас только чипсы. Сюзанна продала больше Rizlas, леденцов, жвачек и бутылок с водой, чем приготовила еды. Кому была нужна эта еда?
Если Сюзанна с кем-то ссорилась, то на кухню этот человек больше не попадал. «Отвали, блин! Отвали, я сказала!» — говорила она, отказываясь что-либо обсуждать.
Много раз я стоял под дверью и умолял, чтобы она впустила меня отлить. Она управляла кухней как клубом внутри клуба, куда были свои правила прохода.
Мы вздорили по пустякам. Однажды я зашёл на кухню за наркотиками. Она сказала: «У меня есть немного спидов, но они реально сильные. Аккуратнее с ними».
«Да, да, отвали, Сюзанна», — ответил я.
Она дала мне свёрток с чем-то под названием Pink Champagne. И оно действительно было розового цвета. Я занюхал большую дорожку («я ещё покажу ей»), после чего не спал четыре дня. За это время я до мельчайших деталей изучил свой потолок. Она загибалась от смеха, каждый день звонила мне и спрашивала, как я себя чувствую. «Я же, блин, тебе говорила, свинья ты жадная». У нас правда были особые отношения.
Оставалась ещё одна причина, по которой я захаживал на кухню: помните, я упоминал, что туалеты в Хасиенде были никудышными. Проектировщики потратили так много на балкон, пластиковую стену, арки и подобную чушь, но никому не пришло в голову, что в клубе, способном вмещать, согласно лицензии, 1200 человек, туалетов должно быть больше, чем четыре мужских и восемь женских. Мы же впускали 2000 посетителей, поэтому сортиры всё время переполнялись, а посетители ходили по щиколотку в дерьме. Это было ужасно, но зато появилось устойчивое выражение «штаны из Хасиенды». У вас обязательно должны были быть такие, иначе вы не могли считаться полноценным участником нашего Действа.
У нас была масса проблем из-за этих очередей в туалеты. О них ходили легенды, связанные с разборками. Столько посетителей упарывались в кабинках, что по большой нужде туда невозможно было попасть (порочный круг: наркотики же и вызывали эту самую нужду). Хоть разорвись. Это был кошмар с самого начала. Кабинок просто не хватало. Многие годы мы пытались это исправить, но не могли себе позволить. Сегодня вам просто не разрешат открыть клуб, в котором так мало туалетов.
Бывало, страсти накалялись. Помню, как однажды вечером я решил смириться и воспользоваться туалетом. Я выстаивал очередь в одну из кабинок, когда вперёд пролез парень. Тощий, жилистый маленький засранец, по виду явный псих.
«Ну, блиин», — промычал я и стал ждать, когда же он выйдет. И когда он вышел, я сказал ему: «Тут вообще-то очередь».
Он подошёл вплотную и выдал: «Иди на хрен, сука».
В его глазах была абсолютная пустота, как у акулы. Вот дерьмо.
После чего я подумал: «К чёрту, вернусь-ка я лучше на кухню к своему знаменитому ведру Hellmann’s».
Я мочился в ведёрко, а Сюзанна сообщала посетителям, выстроившимся в очередь за чипсами и водой: «Вы только посмотрите — каков ублюдок! Он директор клуба. Владеет клубом, но при этом мочится в ведро в углу».
Чтобы отомстить ей, я носился за ней с этим ведром. Эх, думаю, что надо было сохранить его — и продать сейчас на eBay.
Проблемы были не только с туалетом. Гардероб, например, был маловат (мы потом немного реорганизовали пространство), и это тоже усложняло нам жизнь. Работники гардероба были в таком неадеквате, что могли просто начать раздавать верхнюю одежду. Гардероб располагался прямо у главного входа, что создавало эффект бутылочного горла и провоцировало толчею и драки.
На одном из мероприятий я общался с охранником, и какой-то малый, которому надоело ждать, решил проскочить вперёд. «Встань обратно в очередь, приятель», — сказал ему охранник, но тот продолжал рваться.
«Эй, приятель, — повторил охранник. — Тут очередь».
Парень что-то пробормотал и снова попытался пролезть вперёд, тогда охранник врезал ему.
«Ну, по крайней мере, он пытался его предупредить», — подумал я.
Мы были так заняты и при этом ограничены в средствах, что не могли в полной мере заниматься зданием. Изначально пол был выкрашен в серый цвет, но спустя некоторое время краска стёрлась до самого бетона. Учитывая, сколько денег мы вложили в обустройство здания и как неразумно вели дела в первые годы работы клуба (на экране заставка: перекати-поле), каждый пенни был на счету, чтобы просто поддерживать клуб на плаву.
Второй том новой, полной – четырехтомной версии воспоминаний барона Андрея Ивановича Дельвига (1813–1887), крупнейшего русского инженера и руководителя в исключительно важной для государства сфере строительства и эксплуатации гидротехнических сооружений, искусственных сухопутных коммуникаций (в том числе с 1842 г. железных дорог), портов, а также публичных зданий в городах, начинается с рассказа о событиях 1842 г. В это время в ведомство путей сообщения и публичных зданий входили три департамента: 1-й (по устроению шоссе и водяных сообщений) под руководством А.
В 1940 году в Гааге проживало около восемнадцати тысяч евреев. Среди них – шестилетняя Лин и ее родители, и многочисленные дядюшки, тетушки, кузены и кузины. Когда в 1942 году стало очевидным, чем грозит евреям нацистская оккупация, родители попытались спасти дочь. Так Лин оказалась в приемной семье, первой из череды семей, домов, тайных убежищ, которые ей пришлось сменить за три года. Благодаря самым обычным людям, подпольно помогавшим еврейским детям в Нидерландах во время Второй мировой войны, Лин выжила в Холокосте.
«Весна и осень здесь короткие» – это фраза из воспоминаний участника польского освободительного восстания 1863 года, сосланного в сибирскую деревню Тунка (Тункинская долина, ныне Бурятия). Книга повествует о трагической истории католических священников, которые за участие в восстании были сосланы царским режимом в Восточную Сибирь, а после 1866 года собраны в этом селе, где жили под надзором казачьего полка. Всего их оказалось там 156 человек: некоторые умерли в Тунке и в Иркутске, около 50 вернулись в Польшу, остальные осели в европейской части России.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.