Хасидские рассказы - [50]
В последний раз приоткрыл больной глаза.
— Кто здесь? — спрашивают с шелестом гнилого листа его покрытые пеной, пожелтевшие уста…
— Я? — отвечает ангел зла. — Я, пришедший за душою твоею… Идем!
— Куда?
— В ад!
Сомкнулись от страха глаза умирающего.
— Моли, моли Бога! — взывает ангел добра. — Покайся!.. Есть еще время… Отрекись от своего золота! Объяви его ничьей собственностью.
— Слушай, Израиль… — начинает умирающий.
— Он не отречется! — говорит ангел зла, накрывая тяжелым, черным крылом лицо умирающего. И под крылом задохся голос вместе с человеком.
Полетел белый ангел обратно, пристыженный.
В темную полночь среди шума, криков и смятенья в аду пронесся острый, резкий выкрик:
— Нахманка из Зборожа кончается… Он ногти обрезывал не в должном порядке и зря их кидал. Не раз забывал о предвечерней молитве… Кто пойдет за его душою?
— Я! — отозвался один из служителей ада.
— Приготовьте пока котел кипящей смолы!
Демон подпрыгнул и вылетел из ада… Быстро летают злые ангелы, но по счастью летают и добрые; добрые, пожалуй, и дальше от нас, но величайшее сострадание их носит…
И, подлетев к постели больного, демон застал у изголовья белого, доброго ангела. Тот сидел и утешал больного:
— Не пугайся, бедный человек, смерти… Она только мост, узкая граница между тьмою и светом… Переход от забот и беспокойства к покою и счастью…
Но больной, кажется, не слышит; он чем-то занят, и пылающие глаза его блуждают вокруг по стенам.
А черный ангел остановился у двери, удивленный…
— Не ошибся ли ты, товарищ? — спрашивает ой светлого ангела.
— Нет! — отвечает тот. — Я послан за душою, за чистой, милосердной душою. Ты над нею не властен.
— Он не по закону обрезывал ногти!..
— Знаю! — прерывает его ангел добра. — Но зато он ни мгновения не жил для себя. Лишь ради слабых и больных, ради вдов и сирот, ради омраченных, исстрадавшихся, уставших.
— У нас в книге указано, сколько раз он пропустил предвечернюю молитву…
— Но он никогда не упускал случая, когда следовало кому-либо помочь. Никогда не забывал утешать, ободрять и укреплять там, где крылья устало падали, где желчь была готова залить чистейшую душу, где исчезала последняя надежда… Он дома для себя не строил… Крыши над головою своей не чинил, мягкой постели себе не стлал, не искал женской любви, на радость от детей не надеялся… Все для других… Потому что всех других он считал лучше себя…
Черные тучи тянутся снаружи по небу. На мгновение их прорежет молния, но она тухнет, и еще темнее тянутся, еще теснее смыкаются густые, темные тучи. Молния в последний раз пробудила умирающего.
— Кто здесь возле меня? Кто сидит у моего изголовья? — спрашивают сухие от горячки губы.
— Я — светлый ангел, один из светлых слуг Его Святого Имени… И Его Святым Именем послан за душою твоею!.. Пойдем со мною!
— Куда? — спрашивает больной.
— Вверх, в небо, в рай!
— Небо… рай… — бормочет за ним в горячке умирающий. — А как живется там, в небесах, в раю?..
— Хорошо… Божьей милостью озарены, в сиянии Святого Престола… с золотыми венцами на главах…
— Сияние… золото… венцы… — бормочет за ним умирающий. — Что мне там делать?
— Тебе нечего делать… Там вечный покой, вечная, светлая радость, бесконечное лучистое счастье… Пойдем!
— Но что я делать там буду? — спрашивает больной, обернувшись с последним усилием к ангелу. — Есть ли там кому помочь, надо ли там падающих подымать, больных исцелять, голодных питать, жаждущим губы смачивать, потерянных отыскивать? Ведь в этом мое счастье!..
— Нет, этого нет! — неуверенным голосом отвечает ангел. — Там никто не будет нуждаться в помощи твоей…
— Что же мне там делать, ангел? Там, где никто не нуждается ни в душе моей, ни в сердце моем, ни в полной жалости слезе, ни в утешающем слове, ни в руке моей, чтоб выбраться из ямы?
Злой демон слышит, высунул язык, и облизывается… Насмешливая улыбка растянула его рот до ушей… Два ряда белых зубов сверкнули молнией в темной комнате…
Беспокойно сидит светлый ангел, не зная, что ответить умирающему…
— Как же быть, ангел, как быть?
Добрый ангел оборачивается к окну и, глядя в небо, ждет оттуда совета и указания…
Но замкнуто небо, ни слова, ни луча, ни искорки…
Тянутся все новые и новые, все более тяжелые тучи. Тень заволакивает лицо светлого ангела. Небо кажется сердитым и жестоким, безжалостным. Никогда ангел подобного неба еще не видал… И смущенный молчит.
Этим мгновением воспользовался злой и приблизился к кровати больного.
— Пойдем лучше со мною! — шепнул он умирающему.
— Куда?
— Куда стремится душа твоя… К несчастным, голодным, жаждущим… К изнуренным и уставшим, к потерянным, проклятым, Богом забытым… Помочь ты им не сумеешь, но страдать с ними, сочувствовать…
— Иду! Иду! — с силою крикнул умирающий…
И добрый ангел удалился с пустыми руками.
Три дара
1. На небе у бесов
Что же, скончался еврей — вечно никто не живет — над ним совершают обряд… предают его честному погребению…
Вырос могильный холм, сын произносит поминальную молитву, а душа летит вверх, чтобы предстать пред судом Всевышнего.
А перед судом висят уже весы для взвешивания грехов и благих деяний.
