Харперс-Ферри - [9]
КЕЙДЖИ. Либо все разбредутся кто куда. Давайте же сообщим Гарриет Табмен, чтобы она шла сюда из Канады и привела пятьдесят человек, давайте…
>Джон Браун вынимает письмо и протягивает его Кейджи. Кейджи быстро пробегает его глазами и передает Стивенсу.
Ужасно. Ужасные вести.
ДЖОН БРАУН. Потому я и добивался голосования. (Выкрикивает с болью). Гарриет Табмен заболела и слегла! Сколько раз пробиралась на Юг, собирала рабов, пряталась по болотам, часами шагала без отдыха, и вот…
КЕЙДЖИ. Она вообще не добралась до Канады.
ДЖОН БРАУН. Мы рассчитывали, что полсотни людей ждут нас к северу от границы, но ничего этого нет. Мы одни.
СТИВЕНС. Да, но есть еще наши друзья из Канзаса и с Востока.
ДЖОН БРАУН (с горечью доставая из кармана несколько писем). Сегодня утром письма как на подбор. (Показывает одно письмо). Генри Карпентера с нами не будет. Пустился в путь сюда и с полдороги вернулся — духу не хватило. (Показывает другое). Люк Парсонс отступился от нас. Джордж Гилл — отступился. Алексис Хинкли — был готов к нам примкнуть, стойко продержался год, теперь не может, из-за семейных неприятностей. У всей семьи человеческой неприятности!.. Нет, кое-кто подоспеет, но сомневаюсь, чтобы нас набралось три десятка. А мой план рассчитан на сто человек.
СТИВЕНС. Что же нам, разойтись и ждать до лучших времен?
ДЖОН БРАУН. Я готовил себя к этому двадцать лет. Всю свою жизнь, шаг за шагом, поворот за поворотом, я шел извилистым путем к этой цели. И вот настала минута положить мою жизнь на костер, если понадобится — противопоставить мое существование существованию рабства. Я не сдамся. Мы лишились пятидесяти сторонников из Канады…
КЕЙДЖИ. И Гарриет Табмен.
ДЖОН БРАУН. Тяжелый удар, но не смертельный. Необходимо восполнить чем-то равноценным потерю этих пятидесяти.
КЕЙДЖИ. И Гарриет Табмен.
ДЖОН БРАУН. Надо найти беглого раба, наделенного могучим ораторским даром. Найти негра, чье имя известно каждому рабу в самых темных углах страны рабства. Мне самому идти к рабам нельзя — я узник моей белой кожи. Но этот негр — другое дело. Когда он скажет рабу: «Подымайся и берись за оружие — вот оно!» — колебаний не будет.
КЕЙДЖИ. Фредерик Дуглас!
СТИВЕНС. Дуглас — правильно!
ДЖОН БРАУН. Да, Фредерик Дуглас.
КЕЙДЖИ. Вы не имеете права даже просить его к нам примкнуть. Его газету читают тысячи.
ДЖОН БРАУН. Что важней, издавать газету, направленную против рабства, или с оружием в руках воевать, дабы освободить целую армию рабов? Ему придется на короткое время отложить работу.
КЕЙДЖИ. Жизнь Фредерика Дугласа слишком дорого стоит, чтобы рисковать ею, вовлекая его в эту операцию.
ДЖОН БРАУН. Вы хотите сказать, что наша жизнь стоит меньше?
КЕЙДЖИ. Да! Наша жизнь не такая ценность, как его.
ДЖОН БРАУН (отметая их возражения). В конечном счете, о жизни каждого из нас будут судить по содеянному. Я просил Дугласа встретиться со мною тайно подле заброшенной каменоломни под Чеймберсбергом. Кейджи, вы будете сопровождать меня. Я знаю, Фредерик Дуглас станет в наши ряды.
>Свет на этой площадке гаснет, и освещается другая, изображающая заброшенную каменоломню под Чеймберсбергом. Карьер, наполнясь водою, превратился в пруд. Джон Враун и Кейджи переходят на площадку с каменоломней; одновременно с другой стороны на ней появляются Фредерик Дуглас и Шилдс Грин. Дуглас — мулат. Грин — чистокровный негр. Джон Браун и Дуглас становится посередине площадки, Кейджи и Грин пока что держатся в стороне, внимательно наблюдая за главными героями картины. Между последними словами Джона Брауна и следующими далее почти нет перерыва.
Год назад я мог говорить о Харперс-Ферри лишь в общих выражениях. Теперь же, располагая данными, которые собрал Кук, я убежден, что нападение может завершиться успешно.
ДУГЛАС. Все, что вы сказали, нисколько не изменило моего мнения. Харперс-Ферри — это железный капкан. Одна челюсть капкана — мост через Потомак, другая — мост через Шенандоа.
ДЖОН БРАУН. Послушайте. Послушайте меня. На Потомакском мосту — один-единственный часовой. Мы снимаем его и входим в Харперс-Ферри. Затем несколько наших захватывают арсенал и оружейный завод… (Поднимает руку, останавливая Дугласа, который хочет его перебить). В действительности все куда проще, чем на словах: у ворот оружейного завода всего-навсего один часовой. Тридцать часов Харперс-Ферри будет в моих руках. Тридцать часов. И в эти часы, Фредерик, необходимо, чтобы вы были с господом и со мною.
ДУГЛАС. Легче, легче, мой друг. Мы еще не дошли до вопроса о моем участии.
ДЖОН БРАУН. За эти тридцать часов рабы поднимутся и встанут под наше знамя. А потом, пока город еще не успел собраться с силами для контратаки, мы перейдем через Шенондоа и подожжем за собою мост. Силы неприятеля застрянут на той стороне горящего моста; мост будет позади, впереди — горный хребет. (Опять вскидывает руку, останавливая Дугласа). Крутой короткий подъем — и мы в безопасности средь горных кряжей, мы под защитой Аллеган.
ДУГЛАС. Вот вы уже опять воспарили к горным вершинам.
ДЖОН БРАУН. А уж когда мы окажемся там, нас не выбить никакими силами. Будем совершать внезапные набеги на плоскогорье, забирать с собою рабов и снова уходить в горы.
Пьеса известного американского драматурга XX века посвящена борцу за права рабочих, профсоюзному деятелю и автору песен Джо Хиллу. Радикальный революционер, агитатор, опасный своим талантом, поэт, чьи песни стремительно разлетались по стране, легенда американского рабочего движения, в 1915 году он был осужден и казнен по сфабрикованному обвинению.
Пьеса одного из американских драматургов XX века написана на сюжет библейской легенды об Иосифе Прекрасном, который был продан братьями в рабство в Египет и достиг там высокого положения.
В пьесе одного из наиболее интересных американских драматургов XX века Галилей бросает вызов религиозным догмам, встречает сопротивление церкви и ведет борьбу с невежеством, страхом и унынием.
В сборник входят пьесы одного из наиболее интересных и значительных современных драматургов США. Творчество Стейвиса отмечено масштабностью и остротой проблематики, выразительностью характеров, актуальностью сценических коллизий. Его пьесы — это драмы идей, здесь обретают голос известные исторические личности — Галилей, Джо Хилл, Джон Браун.
Драма о браке Джорджа Оруэлла с 30-летнему помощницей редактора журнала Соней Браунелл. Лондон, 1949 год. В больнице «Юнивесити колледж» находится Джордж Оруэлл с тяжелой формой туберкулеза…
В пьесе «Голодные» Сароян выводит на сцену Писателя, человека, в большой степени осознающего свою миссию на земле, нашедшего, так сказать, лучший вариант приложения душевных усилий. Сароян утверждает, что никто еще не оставил после себя миру ничего лучше хорошей книги, даже если она одна-единственная, а человек прожил много лет. Лучше может быть только любовь. И когда в этой пьесе все герои умирают от голода, а смерть, в образе маленького человека с добрым лицом, разбросав пустые листы ненаписанного романа Писателя, включает музыку и под угасающие огни рампы ложится на пол, пустоту небытия прерывают два голоса — это голоса влюбленных…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В основу сюжета пьесы легла реальная история, одним из героев которой был известный английский писатель Оскар Уайльд. В 1895 году маркиз Куинсберри узнал о связи своего сына с писателем и оставил последнему записку, в которой говорилось, что тот ведет себя, как содомит. Оскорбленный Уайльд подал на маркиза в суд, но в результате сам был привлечен к ответственности за «совершение непристойных действий в отношении лиц мужского пола». Отсидев два года в тюрьме, писатель покинул пределы Англии, а спустя три года умер на чужбине. «Поцелуй Иуды» — временами пронзительно грустная, временами остроумная постановка, в которой проводятся интересные параллели между описанной выше историей и библейской.
Есть такие места на земле – камни, деревья, источники, храмы, мечети и синагоги – куда люди всегда приходят и делятся с Богом самым сокровенным. Кто еще, в самом деле, услышит тебя и поймет так, как Он?..Поначалу записывал занятные истории, как стихи – для себя. Пока разглядел в них театр.Наконец, возникли актеры. Родились спектакли. Появились зрители. Круг замкнулся…Четыре монопьесы о Любви.