Характероанализ. Техника и основные положения для обучающихся и практикующих аналитиков - [20]

Другой путь более сложен, пока еще не все пациенты могут его пройти, но он намного надежнее и состоит в том, что аналитик пытается заменить воспитательные меры аналитическими интерпретациями. Разумеется, это не всегда возможно, но такая замена остается идеальной целью аналитических усилий. Иными словами, вместо того чтобы уговорами, советами, маневрами переноса и т. д. подвести пациента к анализу, аналитик, занимая более пассивную позицию, уделяет основное внимание вопросу, какой актуальный смысл имеет поведение больного, почему он сомневается, опаздывает, высокопарно или запутанно говорит, высказывает только каждую третью мысль, критикует анализ или приводит необычайно много глубокого материала. Например, аналитик может попытаться убедить нарциссического пациента, высокопарно изъясняющегося техническими терминами, в том, что его манеры вредят анализу, и было бы лучше, если бы он отучился употреблять аналитические выражения, отказался от своей закрытости и т. д., поскольку она мешает анализу, либо отказаться от всяких уговоров и ждать, когда станет понятным, почему пациент ведет себя так, а не иначе. Тогда, возможно, аналитик догадается, что пациент таким способом компенсирует чувство неполноценности перед ним, и попытается повлиять на него последовательным истолкованием смысла этого поведения. Второй путь, в отличие от первого, полностью отвечает аналитическому принципу.

Это стремление по возможности заменять все воспитательные или иные активные меры, к которым вынуждают особенности пациента, чисто аналитической интерпретацией неожиданно и спонтанно открыло путь к анализу характера.

Определенный клинический опыт заставляет нас выделить среди сопротивлений, которые мы встречаем при лечении наших больных, особую группу «сопротивлений характера». Сопротивления определяются не своим содержанием, а специфическим складом характера анализируемого. Компульсивный характер развивает специфически иные по форме сопротивления, нежели истерический, истерический характер – опять же иные, нежели генитально-нарциссический, импульсивный или неврастенический. Форму реакций Я, которая при одинаковых содержаниях переживания различается в зависимости от характера, можно точно так же свести к детским переживаниям, как и содержание симптомов и фантазий.

б) Как возникает сопротивление характера?

Много лет назад Гловер попытался провести разграничение между неврозами характера и симптоматическими неврозами. Также и Александер работал на основе этого разделения; в ранних работах я тоже придерживался такой дифференциации, однако при точном сравнении пациентов оказалось, что это различие заключается только в том, что имеются неврозы с описанными симптомами и неврозы без таковых: первые затем были названы «симптоматическими неврозами», вторые – «неврозами характера»; при первых неврозах, понятно, больше бросаются в глаза симптомы, при вторых – невротические черты характера. Но существуют ли симптомы без невротического реактивного базиса, другими словами, без невротического характера? Различие между неврозами характера и симптоматическими неврозами состоит только в том, что в последнем случае невротический характер продуцировал еще и симптомы, так сказать, концентрировался в таковых. То, что невротический характер то обостряется в описанных симптомах, то находит иные пути для разрядки застоя либидо, еще нуждается в тщательном исследовании (см. часть II). Но если признать тот факт, что основу симптоматического невроза всегда образует невротический характер, то становится ясно, что в каждом анализе мы имеем дело с характероневротическим сопротивлением; отдельные анализы будут отличаться только различным значением, которое следует придавать характероанализу в конкретном случае. Однако аналитический опыт предостерегает от того, чтобы недооценивать это значение в каком-либо случае.

С точки зрения характероанализа разделение неврозов на хронические, т. е. существующие с детства, и острые, т. е. проявившиеся поздно, теряет всякий смысл; ибо важно не столько то, рано или поздно проявились симптомы, сколько то, что невротический характер, реактивный базис симптоматического невроза, сформировался, по крайней мере в общих чертах, уже с завершением эдиповой фазы. Я напомню: клинический опыт свидетельствует о том, что границы, которые пациент проводит между здоровьем и началом болезни, в анализе всегда стираются.

Поскольку образование симптомов как описательный различительный признак нас подводит, мы вынуждены подыскать другой. В качестве такового рассмотрим в первую очередь понимание болезни и рационализации.

Отсутствие понимания болезни является, хотя и не абсолютно надежным, но все же важным признаком невроза характера. Невротический симптом воспринимается как инородное тело и создает ощущение болезни. И наоборот, невротическая черта характера, например, чрезмерная педантичность компульсивного характера или боязливая робость истерического характера, органически встроена в личность. Человек может жаловаться на то, что он робок, но из-за этого не чувствует себя больным. И только тогда, когда характерологическая робость усиливается до патологического покраснения, или навязчиво-невротическая педантичность – до навязчивых церемониалов, т. е. когда невротический характер обостряется симптоматически, человек ощущает себя больным.