Хаос звезд - [7]

Мои зубы скрипят. Она такая лгунья. Ей нужен ребёнок, чтобы удовлетворить свои эгоистичные потребности.

Она выпускает мои волосы и кивает, будто приняла решение.

— Я не хочу оставлять тебя в опасности. Именно поэтому я отсылаю тебя.

— Погоди, ты что? Отсылаешь меня? Это не честно! Это… — Именно то, чего я и хотела.

Кусочек надежды поднимается, как комок в горле, угрожая задушить меня. — Хорошо, — только и могу я пропищать.

— Нефтида только что упомянула, когда я поделилась с ней своими тревогами. Она думает, так будет лучше.

Я хочу выбросить вверх кулак в победном жесте и бесконечно прыгать на кровати. Нефтида, сутулая тихоня Нефтида, она и правда выполнила что обещала!

— У Гора ты будешь в безопасности.

— Нет. Ни за что! Я не пойду жить к Гору!

— Мне нужно знать, что с тобой всё в порядке, и мне не стоит беспокоиться за тебя.

— Что ж, с Хорохором я точно не буду в безопасности! Он даже моё имя запомнить не может.

С чего ты решила, будто он будет присматривать за мной? Кроме того, ты хочешь, чтобы я проводила всё своё время с Хаткор?

— Не знаю, — говорит она, а в поникшем голосе слышится тревога.

Я на пути к победе. Боги — глупцы, я точно выиграю. Впервые в своей жизни я могу дожать маму и по-настоящему сдвинуться с места. Я набираю воздуха в грудь, твёрдо решая не выдыхать его.

— Если собираешься отослать меня ради моей же безопасности, тогда, и правда, отсылай меня.

Куда-нибудь подальше, подальше от богов, подальше от Египта. Если никто, за исключением тебя, не будет знать, где я, то это будет самое надёжное место, не так ли?

— Вопрос не обсуждается. Ты слишком молода, чтобы отправляться куда-то одной.

Ну же, у меня ещё есть шанс сделать это. Я должна сделать это.

— Ты совершенно права. — Я стараюсь казаться взволнованной, неуверенной насчёт того, чтобы покинуть её. — Если бы только мы знали кого-нибудь, кто живёт за пределами Египта, и кто не знал бы здесь никого.

Меня забавляет толщина моего намека. Давай же, мама, прими решение. Пожалуйста.

— Хм, тогда — Сириус.

— Сириус? — Мне полагается награда за такое натуральное удивление, которое я изображаю.

— Ты ведь помнишь Сириуса? Он не навещал нас с тех пор, когда ты была совсем маленькой.

Конечно же, я помню Сириуса. Мой любимый брат, самый близкий мне по возрасту и единственный, кто в здравом уме. Когда ему стукнуло двадцать, и он обрёл свободу, то полностью оборвал все связи, переехав жить в Сан-Диего.

— Да, я помню его. Наверное, это сработает, как ты думаешь? Все прочие боги забыли про его существование. К тому же, он ответственный.

Она хмурится.

— Он зарабатывает тем, что водит машины. — Мама думает, будто машины — это что-то мерзкое. Весь этот металл и пластик, они не требуют индивидуальности или ума. Да и не так уж много денег приносит этот бизнес.

Я не отвечаю, а просто задерживаю дыхание в груди вместе с моими надеждами.

Наконец-то она вздыхает.

— Думаю, так будет лучше. Но, только на ближайшие пару месяцев, пока не появится малыш.

Я так громко выдыхаю, что она в испуге подпрыгивает. Внутри себя я кричу, кружусь в головокружительном танце, навсегда прощаясь с моей египетской тюрьмой. Ведь я точно знаю одну вещь — выбравшись отсюда однажды, я никогда и ни за что не вернусь. Я больше никогда не буду временным постояльцем в этом отеле богов.

Когда я заговариваю, мой голос необычно спокойный.

— Хорошо. Только если ты думаешь, что так будет лучше.

— Надеюсь, всё будет во благо. Но тебе сначала нужно спросить разрешения у отца, на всякий случай.

Та часть моего мозга, которая всё ещё прыгает на кровати, крича в триумфе, спотыкается и падает на пол. Ведь от свободы, о которой я мечтала последние года три, меня отделяет лишь одно быстрое погружение в подземный мир.

Я чуть не врезаюсь в старичка Тота в коридоре. Он частенько заходит сюда, перемещаясь тихо, по-старчески чудаковато. Он всегда был моим любимцем.

— Что такая грустная? — Говорит Тот своим дряхлым, мягким голосом. Его шея растянулась посередине, отчего мне вспоминается ибис, в виде которого он часто изображается. Он подмигивает мне своим маленьким, глубоко посаженным глазом, поднимает руку и превращает её в голову птицы, которая тоже подмигивает мне. Он всё время так играл со своими руками, заставляя этих «птичек» рассказывать мне истории из моего наследия, как, например, про то время, когда Земля постучалась в Небо, и родились мои родители. Я любила их. Когда мне было восемь. Я закатываю глаза, но стараюсь натянуть неуверенную улыбку, поощряя его старания.

— Нужно увидеться с Осирисом, — говорю я и Тот пропускает меня, тихо пошаркивая. Я немного задерживаюсь в нерешительности на самом верху избитой каменной лестницы. Давно я сюда не заходила. Есть в этом месте особый запах: не противный и, даже не неприятный, но очень отчётливый. Это запах не разложения, а старости. Бремени. Из-за веков и тысячелетий нахождения под землёй. Солнце приходит и уходит согласно своему вечному циклу, но пыль, воздух, и камни, находящиеся здесь, этого не замечают.

Я провожу рукой вдоль грубого валуна внизу лестницы. Я в шоке от того, каким… маленьким он кажется.