Хаос – это нормально - [14]

Я чувствую себя ужасно; мне так жаль мистера Фурца! Мне всё время кажется, что я увижу его на улице, как он занимается разными делами во дворе дома. Я сказала родителям, что они должны принимать витамины.

А теперь кое-какие мысли о содержании «Одиссеи», чтобы немного отвлечься от мистера Фурца. Я напишу их красными чернилами.

Разрушение городов

Сегодня я попыталась читать «Одиссею», но с трудом осилила лишь первые две страницы. Гомер пишет так странно. Он начинает: «Муза, скажи мне о том много опытном муже, который, странствуя долго со дня, как святой Илион им разрушен»1.

Вы не находите, что это слегка чересчур?

К счастью, я знаю, кто такая Муза – нам говорили ещё в прошлом году. Муза – богиня, которая сидит недалеко от творческих людей и вдохновляет их всякий раз, когда сочтёт нужным. Если вы рассказываете историю и чувствуете, что у вас ничего не получается, вам следует обратиться за помощью к Музе. Похоже, Гомер нуждался в её помощи с самого начала. На месте Гомера я бы вряд ли призналась в этом в самом начале своего рассказа.

А ещё я просто не могу симпатизировать герою, который лишь потому герой (многоопытный герой), что он «разрушил» город! О, господи. У Гомера также странный стиль повествования. Например, вместо того чтобы сказать: «Он посетил многие города», Гомер пишет: «Многих людей города посетил и обычаи видел». Это напоминает мне речи проповедника в церкви тёти Радин в Западной Вирджинии.

Сначала он обычно говорит еле слышно, а затем – бум, начинает кричать, а затем снова говорит тихо. И он изрекает такие вещи, как «Многих людей наш Иисус исцелил» и «Не ведал, однако, Он». Сразу видно, что этот проповедник был большим любителем поговорить и что он гордился тем, что сказал, и тем, как он это сказал.

В любом случае из первой песни «Одиссеи» я сумела понять лишь то, что там говорится об этом чуваке Одиссее, который «разрушил» Трою, а затем отправился домой, но все эти боги никак не могут решить, позволить Одиссею вернуться домой к жене или нет. Затем вы узнаёте, что в доме его жены тусуется целая куча мужчин и все они обхаживают её в надежде на то, что им подвернётся удача жениться на ней. Да это прямо какая-то «мыльная опера»!

Это просто убивает меня, что боги решают всё на свете. Вот он, великий герой Одиссей, и всё, что он делает, он делает лишь потому, что боги решили, что он должен это сделать.

Мне не даёт покоя вопрос: существуют ли до сих пор все эти боги, такие как Зевс, Афина или Посейдон? Сидят ли они там у себя, на горе Олимп, решая, пойти ли мне на похороны мистера Фурца или нет или, что ещё хуже, решали ли они, когда мистеру Фурцу придёт время умереть? Неужели они говорят:

«Должна ли Мэри Лу Финни умереть сегодня?»

«О да, я думаю, должна, ибо многих она обидела за последнее время».

«А я не согласен, – возражает другой. – Она хорошая девчонка. Давайте немного повременим».

И так далее.

Кроме того, мне сложно уследить за всеми именами. Чтобы вы имели представление, почему у меня проблемы, на первых трёх страницах упоминаются: Гиперион, Зевс, Одиссей, Калипсо, Посейдон, эфиопы, Эгист, Агамемнон, Орест, Гермес, Афина, Хронос, Атлас, Полифем, циклопы, Туза, Форкий, Телемах, Пенелопа, Ментес, тафийцы.

Я читала это в гостиной после ужина, пока Карл Рэй смотрел телевизор, и это так вывело меня из себя, что я в сердцах швырнула книжку.

– Телемах! Кто он такой, чёрт возьми, этот Телемах?

И знаете, что сделал Карл Рэй?

– Сын Одиссея, – сказал он, даже не повернув головы от телевизора.

Вот это неожиданность! Я едва не рухнула с дивана.

– И откуда ты это знаешь? – спросила я.

– Просто знаю, – ответил он, продолжая смотреть «Свидание вслепую».

Я была уверена: Карл Рэй даже не умеет читать.

Пятница, 29 июня

Никогда не забуду сегодняшний вечер, пока я жива. (Эй, Зевс, оттяни это как можно дольше, очень тебя прошу!)

Сегодня мы прощались с мистером Фурцем.

Не знаю даже, с чего начать. Я все представляла иначе. Во-первых, «похоронный зал Димаджио» внутри похож на дом. Наверное, я думала, что это будет больше похоже на больницу – зелёные стены, кафельные полы и люди в белых халатах. Но это был дом с просторной гостиной, там стояли люди и говорили. Там были светильники, столы, диваны и всё такое прочее. Увидев эту гостиную, я на миг подумала, что они усадили мистера Фурца на стул с газетой на коленях. На заднем фоне играла приятная музыка, какая обычно звучит в кабинете стоматолога.

Ах да, я забыла упомянуть вот о чём, сюрприз-сюрприз. Угадайте, кто пошёл с нами. Карл Рэй! Никто из нас этого не ожидал. Мы шли по улице (как я сказала, похоронный зал находится всего в двух кварталах от нас), и внезапно Дуги крикнул:

– Эй, вон там идёт Карл Рэй!

Мы все обернулись, и – ну кто бы мог подумать? – Карл Рэй шёл следом за нами.

– Какой странный, однако, парень, – шепнул папа маме на ухо.

Во всяком случае, когда Деннис возле траурного зала начал тянуть меня за руку, Карл Рэй сказал:

– За мной.

Не знаю, почему я так удивилась, увидев, что Карл Рэй идёт впереди всех, но мы последовали за ним. Мы раздвинули какие-то занавески и вот что увидели.

Гроб. Он стоял на столе, и он был открыт!