Ханец - [21]

«Интересно, — подумал он, — а куда делся этот прохиндей йог? Я его в ночь нападения не видел. В то, что он предатель, не верится. А вот предвидеть неприятности, как и Хенг, он вполне мог. Тогда, скорее всего, он сбежал».

Старая служанка прибиралась в гостиной, когда услышала, как открывается дверь. Обернувшись посмотреть, кто зашёл в дом, она обомлела. Её смуглая кожа моментально стала белее мела.

На пороге стоял ОН! Господин, душа которого в данный момент должна была освободиться от тела на погребальном костре. Израненный, замотанный в погребальный саван забрызганный свежей кровью, с саблями в каждой руке.

— Г-г-г-осподин?!

— Шейла, — как ни в чем ни бывало слегка обозначил кивок Хенг, показывая, что заметил внимание служанки. — Что-то не так?

— В-вы же м-мертвый!

— Слухи о моей смерти излишне преувеличены.

— Но, г-г-осподин, на вас окровавленный саван…

— Да?! — невозмутимо протянул он. — Бывает. К сожалению, проснувшись, я не обнаружил своих одежд…

Служанка и вовсе посерела, казалось, сердце в её груди бьётся подобно соловью в клетке.

— Но-о… Господин, вы же сейчас должны быть на погребальном костре!

— Мне там не понравилось: дымно, жарко, толпа врагов кругом… Дома лучше. Итак, не стой столбом, лентяйка! Всё бы вам языком почесать, лишь бы не работать. Распорядись наполнить мне ванную и приготовить одежду.

— Ванную… — словно завороженная пробормотал Шейла.

— Да, ванную. Ну, знаешь, ёмкость, в которую наливают воду для купания.

— Конечно, господин, — насмерть перепуганная служанка рванула прочь из гостиной, но на середине пути застыла и медленно обернулась назад. — Прошу милости, господин, но в доме не осталось слуг, кроме старой Шейлы. Брахман Амар увёл из дома всех шудру, лишь меня оставил приглядывать за домом.

— Ладно, — тяжело вздохнул Хенг. — Планы меняются. Сам помоюсь у колодца. Тогда тащи мне одежду.

— Эм…

— Что? — вздернул брови Хенг. — Шейла, не мнись, как девственница перед супружеским ложем!

— Прошу простить, господин, но вашей одежды тоже нет, — поникла головой служанка.

Хенг прикрыл глаза, переложил сабли в левую руку и устало потёр переносицу правой.

— Позволь догадаюсь, Амар забрал мою одежду?

Увидев, как Шейла закивал, он грустно продолжил:

— Не стоит сомневаться, что деньги и ценности «гости» тоже прихватили?

— Простите, господин, — ещё ниже опустились плечи служанки.

— А еда? — с надеждой посмотрел на Шейлу сотник. — Хотя бы еда в доме осталась?

— Да, есть немного.

— Тогда, пока я моюсь, найди мне хотя бы чистый отрез ткани и приготовь еды.

Сказать, что Хенг был зол, всё равно, что промолчать. Он был в ярости. Но это не была жаркая ярость, как во время битвы. Это было холодное чувство, требующее мести и возмещения как материального, так и морального.

После омовения ледяной колодезной водой старая дрожащая служанка протянула Хенгу чистый отрез белой ткани. Он обмотался ею на манер тоги.

Поев, Хенг соорудил из куска кожи подобие пояса, на который повесил обе сабли, после чего выдвинулся к поместью Амара. Пришлось идти пешком, избегая дороги и людных мест. К сожалению, «гости» забрали всю живность, в том числе и коней. Вообще, они знатно прибарахлились, в доме осталась лишь самая тяжёлая и габаритная мебель. Всё мало-мальски ценное они забрали. Но одну сумку, пару глиняных плошек, плохонький бронзовый нож и немного припасов в дорогу найти удалось.

Так и отправился в путь сотник: тога, с обеих сторон на поясе висят сабли, через правое плечо перекинута полупустая сумка.

Обогнув по большой петле поля, Хенг нырнул в джунгли. В отличие от крестьян, которых заросли и их обитатели пугают до жути, он не боялся леса. Но и той уверенности, с которой по джунглям передвигаются егеря, в нём не было. И всё же выживать в лесах он умел, как и любой ханьский гвардеец.

Вскоре Хенг отловил несколько ядовитых змей. В местных джунглях их водилось бесчисленное множество, частенько они выползали к людям. От змеиных укусов в год гибло множество шудру, особенно страдали маленькие дети, которые ещё не научились бояться змей.

В мире найдется немного мест, где ползучие гады чувствуют себя так привольно, как в Сатавахане. Здесь змей почитают за священных, они окружены уважением и заботой. В их честь возведены храмы. Часто возле дорог, водоёмов и деревень можно встретить высеченные из камня изображения рептилий.

Культ змеи в этой стране насчитывает более трёх тысяч лет.

Согласно древним верованиям индусов, опорой Вселенной служат многочисленные головы змея Шеши, который лежит на водах Мирового океана, а на ложе из его колец отдыхает хранитель жизни Вишну. В конце каждого космического дня, который равен две тысячи ста шестидесяти миллионам земных лет, огнедышащие пасти Шеши уничтожают миры, а творец Брахма затем отстраивает их заново.

Ещё одного могущественного змея, семиголового Васуки, бог-разрушитель Шива постоянно носит на себе в качестве священного шнура. С помощью Васуки боги добывали напиток бессмертия под названием амриту.

Шеша и Васуки — цари нагов. Наги по местным поверьям — полубожественные существа со змеиными туловищами и одной или несколькими человеческими головами. Обитают наги в подземном царстве — в Патале. Его столица — Бхогавати — обнесена стеной из драгоценных камней и пользуется славой самого богатого города в четырнадцати мирах, составляющих, по легенде, основу мироздания.