— Но ты?
Ее лицо приняло суровое выражение. Она выпрямилась.
— Ни о чем не беспокойся. Бурундийцев я не боюсь. С Базилио мы вернемся по тропам, которых они не знают.
— Kwa Neir![24]
Она толкнула его к самолету. Он побежал, обходя крыло сзади, чтобы избежать лопастей винта, и проскользнул в маленькую дверку.
— Девушка не летит? — прокричал Аллан.
Малко покачал головой.
Такова судьба. Пап поддал газу. Через плексиглас Малко увидел, как уменьшается силуэт Энн. Она медленно помахивала карабином в вытянутой руке. Вскоре он уже не различал черты ее лица. После легкого толчка самолет приподнялся: они взлетели.
Баньян, под которым находилась Энн, смешался с другими гигантскими деревьями. Самолет накренился влево, беря курс на запад. Прильнув лицом к иллюминатору, Малко пытался что-нибудь рассмотреть. Но все деревья одинаковы. Африка уже поглотила Энн.
Он поклялся себе вернуться, зная, что шансов на то, что он сдержит свое обещание, очень мало. Он закрыл глаза и представил энергичное и тонкое тело Энн, слитое с его телом, с запахом Африки вокруг них. Один из безрассудных импульсов, которым никогда не подчиняются, толкал его на то, чтобы попросить Аллана развернуться. Чтобы посмотреть, там ли она.
Американец оглянулся и прокричал:
— Мы будем в Найроби через два часа. Свежее пиво и соблазнительные девушки ждут вас!
Малко вежливо улыбнулся и согласился. Головорез не имеет сердца — это хорошо известно.
Лишь только они приземлились на аэродроме Найроби, к ним подъехал аэронортовский джип для выполнения полицейских и таможенных формальностей.
— Откуда вы летите, месье?
Малко не удержался, чтобы не ответить:
— Из Бурунди. Очень счастливы, что выбрались оттуда.
Негр закивал головой и сказал:
— Да, месье, эти негры — они ведь дикари.
