Хандра - [40]

— Не желает ли обвиняемый что-либо сообщить суду?

— Я невиновен. Речь идет о провокации, направленной против меня, — сказал Малко. — Если вы осмелитесь меня судить, то это будет пародией, за которую вы ответите перед цивилизованными странами.

Председатель пожал плечами и жестом руки подозвал Никоро. Тот пересек барьер и преспокойно уселся рядом с председателем. Началось продолжительное совещание на суахили. Бриджит прислушивалась, пытаясь понять, о чем они говорили.

Она молча послала воздушный поцелуй Малко.

Тот неожиданно потерял интерес к процессу. Было два часа пополудни, и тяжелая жара заполнила зал. Охваченный легкой дремотой, Малко отдал бы что угодно за то, чтобы вытянуться.

Председатель ударил по столу своим маленьким молоточком. Малко встал, чтобы избежать пинка жандарма. Никоро незаметно перешел в зал к публике.

— Обвиняемые признаны виновными и, следовательно, приговариваются к смерти, — произнес председатель твердым голосом.

Вдоль позвоночника Малко спустился ледяной холод. На этот раз все серьезно. Бриджит приняла вид тигрицы. Она искала взгляд комиссара, который поспешно надел свои черные очки.

В суде произошла заминка. Только что все заметили, что не был оглашен способ приведения приговора в исполнение. Что совершенно недопустимо. Разгорелась оживленная дискуссия.

Заседатель слева, более простых нравов, предложил просто-напросто перерезать им горло. Обладая большим опытом в ритуальных жертвоприношениях, он даже вызвался лично выполнить работу.

Председатель, озабоченный соблюдением приличий, склонялся к повешению. Он напомнил пример конголезцев, которые умели делать из него одно из наиболее ценимых представлений Леопольдвиля. Увы, в Бужумбуре не было виселицы.

В конце концов, сошлись на расстреле. Тем самым приговору придавалась воинственность, которая произвела бы впечатление на тех, кто не примкнул к революции. Председатель прокашлялся и объявил:

— В соответствии с законом осужденные должны быть расстреляны до конца недели.

Это для того, чтобы сделать одолжение Ари-убийце, у которого были дела в Медном Поясе, в Катанге.

Два жандарма препроводили Малко и Кудерка в полицейский фургон. Бриджит следовала за ними, и ее изумрудная блузка задела Малко. От нее исходил легкий и приятный аромат духов.

— Им это так не пройдет, — прорычала она. — Этот негодяй Никоро поклялся мне, что вас вышлют.

Жалкое утешение. Кудерк плакал. Малко, взбешенный, больше ничего не боялся. Он помышлял броситься на охранников, чтобы покончить со всем одним ударом. Присутствие Бриджит разубедило его в этом. В ее лице он имел надежную союзницу. Хотя он и не представлял, как она собирается действовать...

— Мы пропали, — простонал Кудерк. — На этот раз они нас не выпустят...

В Белом Доме добрый Бобо встретил их с подобающей физиономией. Его глаза косили на перстень с печаткой Малко. Он сопроводил обоих заключенных в их камеру. Едва он запер дверь, как из подвального окна послышался шум.

— Эй!

Малко живо поднялся и подошел.

Бриджит сидела на корточках, приклеив лицо к решетке. В таком положении Малко заметил ее маленькие белые трусики. Но от этого у него не возникло никакой плутовской мысли.

Его рука коснулась руки молодой женщины. Она прошептала:

— Этот подонок Никоро запретил свидания. Я вернусь сегодня вечером, когда стемнеет. А пока попытаюсь что-нибудь разузнать. Не унывайте.

Она поднялась и исчезла.

Последующие часы текли очень медленно. Кудерк сидел на своей кровати и играл с большим тараканом. Малко смотрел через подвальное окно, как вечереет. Машинально он слушал речитатив заключенного в соседней камере, который молился на суахили.

Им принесли обед, но они к нему не притронулись, перебросав почти все в камеру Восемь по другую сторону коридора.

Малко настороженно прислушивался к шуму на улице. Только бы Бриджит вернулась! Она была их единственной связью с внешним миром и их единственной союзницей.

К десяти часам в коридоре послышалась какая-то возня. В замке повернулся ключ. Через приоткрытую дверь показалась испуганная рожа Бобо, главного надзирателя; за ним следовала Бриджит, которая сменила свою изумрудную блузку на полотняное платье, облегавшее ее, как перчатку.

— Поторопитесь, — сказал он. — Комиссар запретил свидания.

— Хорошо, хорошо, Бобо, — сказала бельгийка.

Она прикрыла дверь и прижалась к ней спиной. Ее глаза блестели.

— Вас собираются расстрелять завтра утром, — объявила она.

Мишель Кудерк сдавленно всхлипнул, а Малко почувствовал головокружение.

— Нужно выиграть время, — жестко сказала она. — Прямо сейчас я иду к Никоро. Ничего не поделаешь, пусть я сдохну, но добьюсь, чтобы он немного подождал.

Малко покачал головой.

— Спасибо, Бриджит, но это ни к чему не приведет, а лишь доставит ему удовольствие. У него есть серьезные причины, чтобы избавиться от меня...

Она взглянула на него в замешательстве.

— Но что же мы тогда будем делать?

— Может быть, Бобо...

— Нет. Я с превеликим трудом прошла сюда. С обычными заключенными — да. Но с вами... он слишком боится Никоро, чтобы дать вам сбежать.

Воцарилась гнетущая тишина, прерываемая лишь бормотанием заключенного в соседней камере.