Хандра - [32]

И вовремя: вокруг полицейской машины собралось не меньше сотни негров, которые отпускали шуточки, плевались, выкрикивали ругательства, тогда как водитель с готовностью рассказывал зевакам подробности о преступлении обоих белых.

М'Поло и Бакари ликовали. Чтобы весь город мог видеть могущество их шефа, они приказали водителю сделать крюк, прежде чем поехать в тюрьму, и устроить обоим пленникам прогулку по всей Бужумбуре.

Спустившись по авеню Упрона, они объехали площадь Независимости. Со всех сторон раздавались насмешки.

Они проехали перед «Ля Кремальер», и полицейской машине неожиданно пришлось остановиться из-за грузовика, который выезжал из ряда.

Из любопытства подошла высокая молодая женщина-блондинка с соблазнительной фигурой, стоявшая у дверей ресторана.

Увидев вцепившегося в решетку Малко, она подскочила и подошла еще ближе.

— Кто вы? — спросила она по-французски. — Почему они с вами это делают?

Малко ответил в тот момент, когда грузовик вновь тронулся с места.

— Это ошибка. Провокация. Предупредите... Шум двигателя заглушил его голос. Но несколько секунд его золотистые глаза были погружены в глаза незнакомки. Красивое лицо омрачилось. Она оставалась неподвижной и глубоко взволнованной на краю тротуара, пока машина удалялась. Наконец полицейская машина прибыла в Белый Дом. Этим поэтическим именем называли старую тюрьму, построенную бельгийцами. Тем временем Мишель Кудерк почти пришел в себя. Малко помог ему слезть, и они вместе оказались в канцелярии.

Маленькая комнатка была отвратительно грязной. Стены покрыты надписями. Секретарь вывернул карманы обоих мужчин. Это был здоровенный негр, скорее всего, из племени тутси, на лице которого застыло выражение отталкивающей жестокости. Ничего не говоря, он сложил все вещи в ящик своего стола. Затем он указал на перстень с печаткой Малко.

— А это?

Он уже наклонялся, чтобы снять его силой. Малко стал утверждать, что снять перстень можно было только вместе с пальцем. Негр немного заколебался: у него не было под рукой инструмента.

Положение спас Кудерк. Он сказал секретарю на суахили:

— На твоем месте я не стал бы его забирать. Это его талисман. На тебе он станет очень плохим талисманом. Секретарь сразу же перестал настаивать. Отрезать палец — пожалуйста, но брать себе плохой талисман — нет уж, а то можно навлечь на себя неприятности.

Два надзирателя-оборванца увели их внутрь тюрьмы. В коридоре пахло хуже, чем в плохо содержащемся зоопарке. Из-за прутьев камер с любопытством выглядывали заключенные, чтобы посмотреть на двух белых. С тех пор, как уехали бельгийцы, такое случилось впервые. Малко был приятно удивлен, обнаружив, что в их камере было две кровати с противомоскитными сетками, стол и небольшой вентилятор. В общем-то, роскошь. И было даже подвальное окно, выходившее на улицу.

Их догнал секретарь. Он показался им очень любезным. Бакари должен был объяснить ему, в чем заключается их преступление.

— Меня зовут Бобо, — сказал он, протягивая руку Малко. — Я — главный надзиратель. Здесь надо быть очень послушным... но пища для вас будет хорошей. Комиссар дал указания. За едой для вас каждый день будут ездить в «Ля Кремальер». Как для министра, — гордо добавил он.

Любопытная тюрьма...

Прежде, чем закрыть дверь камеры, Бобо шепнул Малко:

— Если у вас будет слишком много еды, скажите мне. Нас здесь не слишком балуют...

Час от часу не легче. Однако, это все же утешает, что тебя кормят лучше, чем надзирателей.

Комиссар прибыл на обед в «Ля Кремальер» принарядившись. Он чувствовал себя в прекрасной форме. Ари-убийце больше нечего сказать: его враг был в тюрьме и обвинялся в убийстве.

Впрочем, Никоро только что окончательно разобрался в ужасном инциденте, который стоил жизни молодой Джилл. Тяжелая вещь. Ари одновременно потерял свою любовницу и любимое животное. Ему понадобится много сил, чтобы не сдать под таким ударом судьбы.

В конечном счете, после долгой беседы по телефону, Ари признал, что законные методы комиссара имели то преимущество, что не вызвали толков.

Погруженный в свои мысли, Никоро не заметил, как к нему, шурша платьем, подошла Бриджит Вандамм.

Они почти столкнулись, и белая туника получила удар пышной груди и терпких духов.

— Итак, комиссар, что нового? Я видела, что сегодня утром вы отправили двух заключенных в Белый Дом.

Никоро не заставил себя долго уговаривать и рассказал о своей удаче. Бриджит слушала его с непривычным вниманием. Она не могла стереть из своей памяти золотистые глаза, которые заметила через решетку полицейской машины.

У нее, Бриджит, была своя мораль. И она не могла представить себе, как можно было так обращаться с таким привлекательным мужчиной. В меру своих скромных возможностей она поклялась себе навести там порядок.

В ярости Малко схватил табурет и принялся методично молотить им в дверь камеры. Парии из блока Восемь шумно подбадривали его сквернословием на французском и суахили.

Еле волоча ноги, приперся Бобо, почесывая со ему щенным видом свои курчавые волосы. Он ужасно боялся осложнений.

— Нехорошо шуметь, бвана. Завтрак плохой или что?

— Плевать я хотел на завтрак, — прервал Малко. — Я хочу, чтобы предупредили какого-нибудь адвоката или мое посольство.