Ханаанцы. На земле чудес ветхозаветных - [10]

«Правителю, господину, моему солнцу, моему богу, дыханию моей жизни… твой раб, недостойный грязи под твоими ногами. Я семь раз кланяюсь моему господину, семь раз прочитал я слова моего господина, моего царя, моего солнца, дыхания моей жизни, и всем сердцем я, недостойный раб твой, лижу пыль от твоих ног, солнце мое, жизнь моя, переполняемый радостью оттого, что милостивый взор твой и дыхание твое снизошло до преданного раба твоего, лежащего в пыли у ног твоих.

Царю, моему господину, скажи – так говорит Абдимильки, человек из города Шахшими, твой раб. Семижды и семижды я падаю ниц к стопам царя, моего господина»[3].

Однако фараона нелегко было ввести в заблуждение. Он не поддавался на лесть и открыто угрожал правителю Амарру, который, похоже, вынашивал сепаратистские планы. И действительно, за угрозами последовало соответствующее наказание, один правитель Амарру был заточен в Египте.

Хотя формально ханаанейские правители признавали власть Египта, ситуация постепенно осложнялась. Излишняя жесткость и непомерные ежегодные подати приводили к постепенному росту недовольства. Этим не замедлил воспользоваться хитрый и изворотливый хеттский правитель Суппилулиумас. Он смог убедить аморейских вождей из Азиры и Абди-Аширты принять его покровительство. В обмен он требовал вдвое меньшую дань, чем Египет. В амарнских текстах говорится о том, что ему платил дань король Угарита, а в отдельных набегах он добирался даже до Библоса.

Его основную силу составляли подвижные и потому неуловимые отряды воинов, состоявшие из хапиру – безземельных наемников. В египетских документах они обозначаются аккадской идеограммой SA.GAZ. Сведения из амарнских табличек, согласующиеся с документами, найденными в столице хеттов Хаттусасе (современный Богхазкей) и недавними свидетельствами, полученными из табличек Рас-Шамры, а также документов XV века из Атшаны (Древнего Алалаха), позволяют отождествить их с движением хапиру.

Иногда отряды хапиру действовали по своей собственной инициативе, но в Сирии они, как правило, становились наемниками аморейских вождей, боровшихся за независимость. Из осторожности многие из аморейцев прикидывались преданными вассалами Египта, как, например, Намиаваза, царь Убу (Дамаска), который не упускал возможности использовать хапиру в своих интересах.

В Палестине сложилась наиболее критическая ситуация. Племена не стремились к сплочению для совместной борьбы против Египта. Самые могущественные правители, вроде Абди Тишри, царя Хацора, или Лабайи, царя Сихема, открыто стремились к независимости. По мнению Гинсберга и Майслера, союзы заключались по национальному признаку. Так, Лабайя, чье имя выдает хурритское происхождение, стремился к союзу с Милкилу, правителем Аджалона, явно аморейского происхождения. В египетских документах неоднократно говорится о том, что они объединились и тайно поддерживали хапиру.

На самом деле Лабайю упрекали в том, что он «уступил хапиру часть своих поселений», то есть разрешил им поселиться на части своей территории, где-то близ Сихема, не мешая грабить соседние племена. Сходная ситуация описана в библейском расказе об Иакове (Быт., 33: 18–20, 34) который также поселился в Сихеме. Вместе со своим союзником Милилу Лабайя направился на юг и вторгся на территорию Газру (возможно, Гезер), Ашкелона, Лашиша, добравшись до степей Южной Палестины, то есть почти до пустыни Негев. Но эти племена действовали поодиночке, так и не создав общего войска.

Поскольку набеги совершались исключительно с целью грабежа, правители предпочитали действовать поодиночке, чтобы ни с кем не делиться добычей. Правителя Акко Зутатну обвиняли в том, что в Хинатуни он ограбил вавилонский караван, пришедший по древнему «пути к морю» из через Нижней Галилеи в долину Акко. Япахи из Гезера жалуется на то, что его брат поднял восстание и пригласил себе на помощь хапиру. Лабайя осадил крепость Мегиддо, но был захвачен ее королем Бирудой, который передал его Зурате, царю Акко, чтобы тот переправил пленного в Египет. Однако Зурата освободил Лабайю за выкуп, чтобы пополнить свой оскудевший бюджет.

Действия правителей могут показаться низкими и даже отвратительными, но сообщения о них содержат множество важных сведений. Это и перечни палестинских поселений, и имена их правителей и старейшин, по которым мы можем судить о сложном этническом составе населения Ханаана после вторжения гиксосов.

Особенно примечательно то, что хапиру, которые на протяжении второго тысячелетия до н. э. во всех частях Ближнего Востока были либо наемными солдатами, либо ремесленниками, в Палестине действовали как самостоятельная сила. О серьезности исходящей от них угрозы говорится в переписке Абди-Хиппы, вероятно тогда являвшегося верноподданным правителем Иерусалима.

Сведения, содержащиеся в амарнских табличках, позволили некоторым ученым отождествить хапиру с иудейскими племенами, совершавшими свои набеги на Палестину. По нашему мнению, для подобного сближения нет оснований. Несмотря на то что мы признаем, что хапиру подчинили себе обширные территории и обложили их население поборами, они представляли собой не народ, а социальную группу семитского происхождения, пришедшую из восточных степей исключительно с целью наживы. Они могли бы легко объединиться с другими семитскими племенами, уже жившими в Палестине, такими, как Якуб-эль и Иосеф-эль, о которых в документах времени Тутмоса III говорится как о жителях Сихема.