Халтура - [91]

Блин-тарарам. И ведь надо же было именно сейчас наткнуться на кого-то, кто способен соображать.

— Я могу еще раз взглянуть на ваше удостоверение? — спросил он.

— Послушайте, приятель, — сказал я. — Вы получили партию испорченного пива. Если не изъять ее вовремя, люди заболеют. Ясно? Копы уже в пути, но если народ сейчас примется лакать пиво, добром это не кончится.

Он хмуро на меня смотрел.

— Береженого Бог бережет, верно? — подбодрил я его.

Очевидно, его способность соображать касалась только дурацких вопросов, которые он задавал чародеям, действующим из самых благих побуждений, а на прочие области никак не распространялась.

— Хм-м, вам, наверное, надо решать это с моим боссом.

— Тогда отведите меня к нему, — сказал я. — Немедленно.

Парень, может, и был нерешительным, но медлительным его назвать было нельзя. Мы поспешили сквозь многочисленные толпы в одно из рабочих помещений, которое его компания использовала в качестве склада. Тут и там мелькали люди в белых рубашках — они толкали тележки или волокли охапки всякой всячины: и крекеры с сыром, и бутылки вина. Дюжина пустых деревянных ящиков Мака была сложена у стены.

Мой гид привел меня к измотанной с виду женщине, нетерпеливо его выслушавшей и оборвавшей на полуслове.

— Знаю, знаю, — резко бросила она. — Слушайте, я скажу вам то же, что сказала сержанту Мёрфи. Городской санитарный врач сейчас здесь, и они занялись проверкой. Я не намерена терять свой контракт со стадионом из-за беспредметной паники.

— Вы уже говорили с Мёрфи? — переспросил я.

— Пять минут назад. Послала ее к женщине из города, туда, за арену.

— Высокая женщина? — спросил я холодея. — Иссиня-черные волосы? И, хм-м, весьма грудастая?

— Так вы ее, выходит, знаете? — Начальница покачала головой. — Послушайте, я занята.

— Да, — сказал я. — Спасибо.

Я выбежал обратно в коридор и помчался к указанным помещениям. На бегу я вытащил боевой жезл. Оставалось лишь надеяться, что я успею вовремя, чтобы спасти Мёрфи.

Несколько лет назад я дал Мёрфи своего рода ключ от своей квартиры. Это был маленький амулет, который позволял ей проходить сквозь магическую защиту моего жилища. Я не счел нужным ставить ее в известность, что у этой штуковины есть и другое назначение, — я хотел, чтобы у Мёрф было что-нибудь из того, что принадлежит мне лично и позволит при необходимости ее найти. А говорить я ей не стал потому, что сама эта идея показалась бы ей оскорбительной.

Я быстренько забежал в мужскую уборную: меловой круг на полу, заклинание, и я тут же понял, где ее искать. Оказывается, я уже успел пробежать мимо места, где она была, и теперь направился обратно к нужной двери. На мгновение я задумался, а не снести ли эту дверь с петель? Устроить эффектное появление — «страх и трепет».

Конечно же, большую часть таких фокусов вряд ли стоит демонстрировать посреди заполненного людьми стадиона, причем с каждой секундой толпы болельщиков все прибывали. Возможно, я бы вдребезги разбил стекла в этой ложе, а это отнюдь не безопасно для тех, кто сидит на трибуне ниже. Я попробовал открыть дверь — просто так, на всякий случай, и…

Она открылась.

Вот черт… Я бы предпочел более эффектное появление.

Я вошел и оказался в обалденно шикарной обстановке: полумрак, мохнатые ковры, кожаные диваны, на столике сервированы всякие закуски, бар с напитками, а еще я смог разглядеть двух женщин на кожаном двухместном диванчике.

Они обе посмотрели на меня, когда я закрывал за собой дверь. Выражение лица Мёрфи было в лучшем случае неопределенным, взгляд затуманенный и расфокусированный, зрачки расширены так, что почти не виден синий цвет радужки, а губы чуть припухли от поцелуев. Она увидела меня, и на этих губах медленно расплылась весьма чувственная улыбка.

— Гарри, это ты.

Другая женщина одарила меня улыбкой столь же чувственной, но гораздо более хищной. У нее были волосы до плеч, такие черные, что они словно сияли в окружающей темноте, отливая синевой. Глаза — зеленые с золотом, яркие и проникновенные. На ней была серая юбка от делового костюма, жакет скинут, пуговицы на блузке почти все расстегнуты — вид на грани приличия. Во всем остальном она была именно такой, как описывал Берт Декер, — величественной и прекрасной.

— Так, значит, — проговорила она чуть с хрипотцой, глубоким грудным голосом, — это и есть знаменитый Гарри Дрезден.

— Уг-мм, — невнятно, как пьяная, пробормотала Мёрфи. — Гарри. И его жезл. — Она хихикнула.

Боже ты мой, она именно хихикнула.

— Мне он нравится, — заявила брюнетка. — Сильный. Умный.

— Ага, — сказала Мёрфи. — Я уже так давно его хочу. — Она снова захихикала. — Его и его жезл.

Я направил упомянутый жезл на Медитрину Бассарид:

— Что вы с ней сделали?

— Я? Ничего, — сказала женщина.

Лицо Мёрфи вспыхнуло.

— Пока.

Женщина издала двусмысленный смешок, играя волосами Мёрфи.

— Мы к этому идем. Я просто разделила с ней объятие бога, чародей.

— Я как раз собиралась надрать тебе за это задницу, — сообщила Мёрфи. Она озиралась по сторонам, и я заметил, что разбитая лампа валяется на полу, а столик, на котором эта лампа стояла прежде, опрокинут — свидетельство того, что без драки не обошлось.