Хакеры - [12]

Шрифт
Интервал

Однажды Роско явился на встречу в сопровождении своего приятеля по имени Кевин. Эдди уже слышал о нем, а теперь получил возможность познакомиться лично. Роско как-то сказал ему, что если его, Роско, умение манипулировать телефонами кажется Эдди незаурядным, то ему надо познакомиться с Кевином. Этот Кевин жил минутах в сорока езды от Роско, в долине Сан-Фернандо, и пока не имел водительских прав. Роско сам заезжал за ним и привозил к себе домой.

Кевин оказался очень полным, неуклюжим и застенчивым. Говорил мало, Роско по сравнению с ним выглядел чересчур говорливым. По его поведению и редким словам Эдди заключил, что все интересы Кевина исчерпывались только компьютерами и телефонами. Когда они вдвоем сообща занялись фрикингом, Эдди с удивлением отметил, что Роско то и дело обращается к Кевину за советами. Оказывается, Кевин знал об электронных коммутаторах телефонной компании еще больше, чем он сам. И в отличие от Роско, который, похоже, увлекся замыслом Эдди написать статью о фриках и потому охотно разрешал журналисту сопровождать его повсюду, Кевин не проявил к Эдди ни малейшего интереса. Да и сам Роско забывал о репортере, когда рядом был Кевин, – так поглощал его совместный фрикинг.

Эдди был поражен тем, как терпеливо и скрупулезно эти два паренька работали на компьютере. Например, Роско однажды целый час только и делал, что прогонял и просматривал на экране столбцы кодов доступа. Однако когда он и Кевин объединяли свои усилия, происходило вообще что-то невероятное. Однажды они пять часов просидели перед экраном компьютера, который им удалось подключить к компьютеру телефонной компании, и наблюдали, как по экрану бегут колонки цифр. При этом они страшно возбуждались, подпрыгивали на стульях и толкали друг друга, но Эдди не понимал причин этого возбуждения. Когда он попросил объяснить ему, что же они видят там, на экране, то ответом ему был рассеянный взгляд, в котором сквозило снисходительное удовлетворение. Нарушали эти парни какой-нибудь закон этим своим просмотром или нет, Эдди не знал. Кончилось все это тем, что он прекратил свои попытки получить хоть какой-нибудь ответ и сосредоточился лишь на том, чтобы не заснуть и не свалиться со стула.

Постепенно у Эдди стало укрепляться подозрение, что на роль главного героя его статьи больше подошел бы не Роско, а Кевин. Этот увалень непросто разбирался в телефонных сетях лучше Роско, но еще и учил старшего приятеля многим премудростям. Эдди уж совсем было решил предложить Кевину прогуляться вдвоем за чизбургерами и по дороге потолковать с ним в отсутствие Роско, но в последний момент передумал. По мере того как он все глубже погружался в странную жизнь фриков, им все больше и больше овладевала тревога. Внешне жизнь Роско была ненамного богаче и разнообразнее, чем жизнь тех закомплексованных одиноких людей, которые день-деньской проводили на телеконференции. Однако Роско относился к этим людям наполовину восторженно, наполовину пренебрежительно. Восторг вызывался их безоговорочным уважением к нему, пренебрежение – пустотой их жизни. Но на Эдди образ жизни этих людей действовал очень удручающе. Да и не одно только это, а еще и бесконечное обилие непонятных технических терминов в речи Роско, и его неестественная манера говорить. Короче, Эдди начал жалеть, что ввязался в это дело, и стал тосковать по более привычным редакционным заданиям – то ли дело, например, взять интервью у ребят из какой-нибудь рок-группы в перерыве между выступлениями! Но вот наконец период его пребывания в качестве «почетного члена» группы фриков подошел к концу. Материал для статьи был собран, и пришла пора садиться и писать.

Статья Эдди, ставшая центральной публикацией в летнем (1980г.) выпуске L. A. Weekly, произвела изрядное впечатление на всех, кто ее прочитал. На первом плане в ней была фигура Роско – получился как бы собирательный образ телефонного фрика, способного творить с телефонами все, что угодно. Вскоре после выхода статьи в свет Эдди попал на одну вечеринку, где оживленно обсуждали эту статью. Когда Эдди заявил, что он-то и есть ее автор, гости оживились еще больше и наперебой заговорили о том, как было бы хорошо повидать этого Роско и научиться у него хотя бы некоторым из его штучек.

Между тем Сьюзен была охвачена страстью, на этот раз совсем другого рода: ей во что бы то ни стало хотелось найти какие-нибудь сведения, которые могли бы опорочить Роско в глазах всех окружающих и которым бы люди поверили. Ей казалось, что сделать это нетрудно: ведь телефонные вылазки Роско частенько приводили к вещам очень подозрительным с точки зрения закона. То, что при этом достанется и Кевину, ее ничуть не смущало. Кевин и Роско всегда делились добытой информацией друг с другом, а со Сьюзен – не всегда, поэтому ее не волновало, что у Кевина тоже могут случиться неприятности.

Первая возможность отомстить представилась ей, когда два приятеля проникли в систему связи фирмы U.S.Leasing. Немножко поколдовав с программами, Роско «выбил» для себя высокий уровень пользовательских привилегий на компьютере фирмы U.S.Leasing, размещавшейся в Сан-Франциско и имевшей в других городах филиалы, занимавшиеся сдачей в аренду различных транспортных средств, электронного оборудования и компьютеров. В большинстве многоабонентских распределенных компьютерных систем приняты иерархии привилегий для пользователей. Наивысший уровень привилегий присваивается администратору системы, которому позволено делать все что угодно, а рядовые пользователи могут оперировать ресурсами системы лишь с определенными ограничениями. Такой порядок действует эффективно лишь тогда, когда пользователи с низшими уровнями привилегий не могут найти способ выдать себя за обладателей высоких привилегий.


Рекомендуем почитать
Николай Александрович Васильев (1880—1940)

Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.


Я твой бессменный арестант

В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.


Пастбищный фонд

«…Желание рассказать о моих предках, о земляках, даже не желание, а надобность написать книгу воспоминаний возникло у меня давно. Однако принять решение и начать творческие действия, всегда оттягивала, сформированная годами черта характера подходить к любому делу с большой ответственностью…».


Литературное Зауралье

В предлагаемой вниманию читателей книге собраны очерки и краткие биографические справки о писателях, связанных своим рождением, жизнью или отдельными произведениями с дореволюционным и советским Зауральем.


Государи всея Руси: Иван III и Василий III. Первые публикации иностранцев о Русском государстве

К концу XV века западные авторы посвятили Русскому государству полтора десятка сочинений. По меркам того времени, немало, но сведения в них содержались скудные и зачастую вымышленные. Именно тогда возникли «черные мифы» о России: о беспросветном пьянстве, лени и варварстве.Какие еще мифы придумали иностранцы о Русском государстве периода правления Ивана III Васильевича и Василия III? Где авторы в своих творениях допустили случайные ошибки, а где сознательную ложь? Вся «правда» о нашей стране второй половины XV века.


Вся моя жизнь

Джейн Фонда (р. 1937) – американская актриса, дважды лауреат премии “Оскар”, продюсер, общественная активистка и филантроп – в роли автора мемуаров не менее убедительна, чем в своих звездных ролях. Она пишет о себе так, как играет, – правдиво, бесстрашно, достигая невиданных психологических глубин и эмоционального накала. Она возвращает нас в эру великого голливудского кино 60–70-х годов. Для нескольких поколений ее имя стало символом свободной, думающей, ищущей Америки, стремящейся к более справедливому, разумному и счастливому миру.