Хакеры. Книга 3. Эндшпиль - [49]

Ник и сам хотел бы это знать. А еще ему поднадоело нытье сокамерника, поэтому он пошел побродить по тюрьме и посмотреть, что творится в этом маленьком отвратительном мирке.

А мирок жил своей обыденной жизнью. Хромой Мануэль чинил башмак, двое охранников и трое заключенных резались в карты, толстый Хорхе по кличке Стебелек пытался согнать жир, занимаясь с огромными гантелями. Многие просто тупо сидели или лежали в тени, вовсе ничего не делая.

К Нику подошел совсем юный заключенный по имени Эктор, один из местных торговцев и менял, неплохо говоривший по-английски. Сам Ник уже нахватался испанских слов от Куаутемока, который периодически вставлял их в свою речь, и мог с горем пополам общаться даже с теми, кто английского не знал.

Эктор поинтересовался, не хочет ли тот сменять кроссовки на блок «Мальборо» или бутылку «Джонни Уокера». Ник вежливо отказался от сделки, притом что сигареты ему были не нужны, да и виски, по сути, тоже.

— Лучше поменять, — понизив голос, сказал Эктор. — Тебе все равно не надо.

— Почему это?! — удивился Ник.

— Тебя проиграл Фелипе. Я не должен говорить, так что ты меня не слышал.

Ник похолодел. Медленно, стараясь не проявлять интереса, он повернулся к играющим. Слава богу, Фелипе на него не смотрел. Широкоплечий наркоман и убийца с обритой наголо головой как раз сдавал карты. Ник вспомнил, что уже не раз ловил на себе его взгляд, а Куаутемок объяснял, что Фелипе очень не любит русских — имелись у него какие-то личные счеты. Вроде как он был наполовину кубинцем и считал почему-то, что именно русские убили его деда в 1961 году, когда тот высаживался в заливе Свиней с целью свергнуть Фиделя Кастро. Впрочем, никто не может знать, что творится в башке у наркомана.

— Спасибо, — поблагодарил Ник торговца. Тот пожал плечами:

— Я же ничего не говорил. Если передумаешь, добавлю пару банок сардин. Хороших сардин.

Ник по широкой дуге обошел играющих. Он прекрасно знал, что означает «проиграть». Собственно, это ничем не отличалось от тех уголовных правил, о которых он слышал еще в России. Правда, дома это считалось неким анахронизмом, уцелевшим лишь в романах про сталинские лагеря или телесериалах о тюремной жизни, но Мексика потому и была Мексикой, что здесь цивилизация сочеталась с варварскими правилами и традициями.

Ник видел, как утром недосчитываются на поверке одного из заключенных, а потом находят его лежащим с перерезанным горлом на койке или вообще утонувшим в выгребной яме. Конечно, многие были просто жертвами разборок или мести, но кое-кто — и «проигранным».

Куаутемок сидел на своем обычном месте, окутанный клубами дыма. Когда Ник рассказал ему о словах Эктора, мексиканец задумчиво почмокал губами и произнес:

— Это очень плохо.

— А если я обо всем расскажу Хесусу? Или Исраэлю?

— Тебя посадят в одиночку, наверное… Но Фелипе все равно будет стараться тебя убить. Иначе убьют его. Наймет кого-то, и в одно прекрасное утро ты съешь свой завтрак, и он станет последним.

— Э-э… И что мне делать?!

— Убить Фелипе, — пожав плечами, ответил Куаутемок.

— Я не боец. Я не смогу его убить. У меня даже нет оружия.

— Во времена Кецалькоатля было изобилие всего, необходимого для жизни, — неожиданно начал Куаутемок. — Было много кукурузы, тыквы-горлянки росли толщиной в руку, а хлопок был всех цветов, и его не нужно было красить. Множество птиц с богатым оперением наполняли воздух своим пением, а золота, серебра и драгоценных камней было видимо-невидимо. Во время царствования Кецалькоатля был мир для всех людей.

Но это блаженное положение дел было слишком благополучным, слишком счастливым, чтобы длиться долго. Завидуя спокойной и радостной жизни бога и его народа, тольтеков, трое злобных черных магов замыслили их извести. Они наложили злое заклятье на город Толлан, и Тецкатлипока встал во главе этого полного зависти умысла. Переодевшись в седого старца, он явился во дворец Кецалькоатля и сказал слугам: «Прошу вас, проведите меня к своему хозяину, к царю. Я желаю поговорить с ним».

Войдя в покои Кецалькоатля, коварный Тецкатлипока притворился, что очень сочувствует больному богу-царю. «Как ты себя чувствуешь, сын мой? — спросил он. — Я принес тебе лекарство, которое ты должен выпить, и оно положит конец твоему нездоровью».

«Добро пожаловать, старец, — ответил Кецалькоатль. — Я давно знал, что ты придешь. Я очень хвораю. Болезнь охватила весь мой организм, я не могу пошевелить ни ногой, ни рукой».

Тецкатлипока заверил, что если он попробует принесенное лекарство, то немедленно почувствует облегчение. Кецалькоатль выпил снадобье и сразу же ощутил улучшение.

Хитрый Тецкатлипока заставил его выпить еще одну чашу зелья, а так как это было не что иное, как пульке, то он быстро опьянел и стал мягким, как воск, в руках своего противника.

Ник вопросительно посмотрел на мексиканца, который загадочно улыбался.

— Что там предлагал тебе добрый Эктор? — напомнил Куаутемок.

— Блок «Мальборо» или бут… — Ник осекся. — Ты предлагаешь напоить Фелипе и расправиться с ним? Но как это сделать?

— У тебя есть друг. Меня он не любит, но тебе поможет, если ты попросишь.