Хакеры. Книга 2. Паутина - [96]

Это было сродни озарению. Когда бьешься над математической задачкой, не понимая, как ее решать, потом вдруг на секунду закрываешь глаза, а когда открываешь — решение уже есть, и осталось его только записать.

Поначалу эта ловля людей на лжи забавляла.

Всякий раз, когда Хохол рассказывал очередную байку, его аура была усеяна мелкими темными пятнышками, словно шкура леопарда. В магазинах и ресторанах ауры продавцов и официантов были похожи на далматинцев. На улицах прохожие походили на кляксы Роршаха.

Они общались друг с другом, лгали друг другу, а Ник получал удовольствие, наблюдая за ними. Ему нравилось подмечать детали поведения, которые неосознанно проявлялись у людей, когда они лгут. Это как в покере, когда опытные игроки вычисляют элементы блефа противника: кто-то чешет нос, кто-то смотрит по сторонам или, наоборот, в одну точку. Но на такие вычисления обычно уходит довольно много времени, Ник же сразу видел обман. Кто-то чесал нос, кто-то отводил взгляд в сторону, кто-то поправлял очки.

— Костян, скажи…

— Меня зовут Карлито.

— Извини, Карлито. Многим людям ты встречи с папой устраивал?

— Слушай, Ник, ты встретился с серым кардиналом, а это гораздо круче, чем встреча…

— Карлито, прямой вопрос. Сколько человек с твоей помощью получили аудиенцию у папы римского?

Костян-Карлито, когда врал по мелочам, чуть прикусывал нижнюю губу. Когда ложь, по его мнению, была важной, он начинал жестикулировать и вообще много двигаться. Видимо, на подсознательном уровне ему казалось, что такие движения отвлекают внимание того, кого он пытался обмануть.

— Много, я даже не считал. И не только с папой. — Карлито начал ходить по квартире, размахивая руками. — Брат жены моего двоюродного брата встречался через меня с одним из замов Берлуса, а однажды сюда Вова приезжал, так я…

— Я запутался уже после первого брата. А знаешь почему, Костян? Потому что ты мне врешь. Начиная с первого брата.

Да, было забавно.

До тех пор, пока Ник не понял, что нет ни одного человека, у которого была бы чистая аура. Врали все.

— Хохол, так сколько тебе Синка должна была заплатить за то, чтобы ты меня убил?

— Я же тебе говорил, пятьдесят тысяч…

— А ты много вообще человек убил? — интересовался Ник.

— Ну… в девяностые пришлось пострелять… — уклончиво отвечал Хохол.

Большинство волновалось, некоторые держали себя в руках. Хохол начинал сразу бурчать что-то неразборчиво, менять тему разговора.

В большинстве случаев, стоило только слегка глубже копнуть, даже лиса не требовалась, чтобы понять, что он врет. Причем иногда — не получая от этого какой-либо экономической выгоды, а просто ради того, чтобы соврать. По привычке, что ли?

Периодически в беседах с Хохлом, кроме темных пятен ауры, появлялись новые ощущения. Словно тонкая липкая нить опускалась на кожу. Неприятное ощущение. Хотелось отряхнуться, но даже если Ник это делал, ощущение не проходило.

— А что, если я скажу тебе, что Синка не заказывала тебе убить меня? Что, если ты вообще не убивал никогда людей?

— Вот йопт! — искренне нервничал Хохол. — Это ты с помощью этой штуки узнаешь? Вот этой серебряной собаки?

— Это лиса, Хохол.

— У тебя, кстати, глаза такие же, как у нее… В смысле, не у собаки, а у Синки. Слушай, тут на днях турнир будет по холдему, не хочешь принять участие?

— Я не играю в карты.

— А играть и не надо. Надо поучаствовать и забрать приз за первое место. Кстати, а как эта штука работает?

— Никак, если ты попытаешься ее украсть у меня. Такие предметы работают только в одном случае — если предыдущие владельцы сами передают их, по доброй воле.

— А ты не сможешь…

— Я не отдам тебе лису по доброй воле.

— Нет, ну просто на один день, я бы в турнире поучаствовал…

Хохол начинал бормотать что-то неразборчивое и пытаться менять тему разговора. Лиса распознавала такие попытки как очередную ложь и не давала Нику запутаться в хитросплетениях разговора.

— Хохол! Так что тебе Синка насчет меня сказала?

Выбора у Хохла особо не было. Либо говорить правду, либо молчать.

— Сказала, что ты сладкий лох и если тебя напугать, то можно снять тысяч пятьдесят.

— И все?

— Сказала, что тебя потом еще можно подоить по мелочи. Но я тебя сейчас не дою… то есть ты мне платишь, но это же за мою работу, я ведь обеспечиваю тебе безопасность и все такое…

Итак, она не хотела убивать Ника, она всего лишь попросила Хохла напугать его и забрать все деньги. И она считала его лохом.

Неизвестно, что хуже.

Очень быстро Ник понял, что имел в виду Кирсан, когда предупреждал, что владение этим предметом — задача непростая. Видеть каждый день, ежечасно и ежеминутно нагромождения вранья, которым люди окружали себя и своих близких, не очень-то приятно.

А потом Ник впервые увидел — или почувствовал — Паутину.

Все началось в небольшом ресторанчике неподалеку от дома Карлито. Ник заходил туда иногда пообедать. Морские деликатесы, меню на русском языке, вменяемые цены на вино, и обслуга не превращалась в сплошные темные пятна во время рекомендаций каких-то блюд.

Столики в этом ресторанчике стояли плотно, а русских посетителей здесь было достаточно много, и сначала Ник не обратил внимания на двух соотечественников, сидящих рядом.