Хаджи - [199]

Сумасшествие, окружавшее нас со всех сторон, со скрипом остановилось. Где же Сирия? Где Иордания? Почему они не вступили в бой?

К концу третьего дня правду уже нельзя было скрыть. Минута за минутой, час за часом рождались новые слухи.

Израиль разбил египетскую армию!

Евреи пронеслись по Синаю, меньше чем за девяносто часов сокрушили легионы Насера и укрепились на восточном берегу канала.

Насер врал!

На четвертую ночь войны все иллюзии были разбиты. Я вернулся на раскопки у горы Нево, и меня разбудил вызов по радио от доктора Мудгиля.

«Ишмаель, тебе необходимо сейчас же вернуться в Иерихон. В лагерях началась паника. Ибрагима нигде не могут найти. Найди его и приведи в мой офис. Это срочно!»

Не так-то легко было нащупать в пустыне дорогу впотьмах и выбраться на главное шоссе. Расстояние было невелико, но все же мне пришлось потратить несколько часов. Мост Алленби был полон солдат Легиона. К счастью, мои документы были от высокопоставленного министра, мои приходы и уходы с горы Нево были известны охране, и я перешел мост почти без задержки. Все же я достиг Акбат-Джабара уже после полуночи.

Из уст в уста с причитаниями передавались слухи, что евреи идут сюда, чтобы учинить массовую резню. Лагерь был близок к истерике. Кто в смятении бегал вокруг, кто упаковывал вещи. О господи, повторение кошмара!

Я знал, что на Горе Соблазна есть место, куда Ибрагим уходил поразмышлять. Я был там с ним много раз. Я пробежал через лагерь и пробился к холмам; луч моего фонаря отражался от каменных стен.

— Отец! — неистово крикнул я.

Только мое собственное эхо было ответом.

— Отец! Отец! Отец! — вопил я.

Свет фонаря упал на него. Он сидел тихо, видно, ошеломленный событиями. Глаза у него были совсем усталые. В первый раз я заметил, что борода у него стала почти совсем белой. Он уставился на меня, не видя. Слезы текли у него по щекам.

— Отец… — произнес я, задыхаясь.

— Кончилось?

— Да.

— Аллах! — простонал он. — Самый ужасный миг. Я дал себя втянуть. Я слушал, как какой-нибудь бедный тупой феллах. Я позволил своим мозгам заплестись. Ибрагим! Ты последний дурак! Насер! — крикнул он и плюнул на землю.

— Пожалуйста, отец, сейчас у тебя нет времени бранить себя. Люди охвачены страхом. Они бегают кругами и вопят, что евреи идут их убивать. Семьи укладывают пожитки, чтобы бежать. Доктор Мудгиль получил какие-то сообщения. Мы с тобой должны пойти к нему в офис.

— Бежать! Почему? Есть три тысячи федаинов, чтобы их защитить.

— Федаины разбежались.

К тому времени, как мы добрались до офиса доктора Мудгиля, Ибрагим вернул самообладание. Было уже после четырех утра. Кланы в Иерихоне уже собирались вместе, чтобы удирать на рассвете. Мы вошли в рабочую комнату. Пошли на слабый свет из его кабинета. У окна скрючилась фигура Нури Мудгиля. Он глядел вниз на растущий страх на улицах. На другой стороне комнаты человек облокотился о книжный шкаф.

— Полковник Зияд!

— Да, это я, хаджи Ибрагим.

О, как отец хотел убить его! Я с тревогой следил, как он сводит и разводит руки. Я встал между ними.

— Ваш парень умен, — сказал Зияд. — Ну ладно, вот что. Египетская армия разбита. Король Хусейн мудро уклонился от участия в безрассудстве Насера. Вместо этого мы заключили с евреями сделку. Легион не двинется против Израиля, а Израиль не двинется против Восточного Иерусалима и Западного Берега.

— Так что для паники нет причин, — сказал доктор Мудгиль.

— Если они так взбесились, ничто их не остановит, — сказал отец.

Доктор Мудгиль оторвался от окна и проковылял к нам.

— У полковника Зияда на мосту два батальона Легиона. У него приказ стрелять по всем, кто попытается перейти мост.

— Во имя Аллаха, зачем? Если вы откроете огонь, они полезут в сотне других мест. Чего вы достигнете, убив две, три, четыре тысячи запуганных людей, их жен и детей?

— Чем больше палестинцев в Иордании, тем больше наше королевство в опасности. С нас хватит, хаджи Ибрагим. Будь моя воля…

— Замолчите, Зияд, — потребовал Нури Мудгиль. — Мы знаем, что бы вы делали. В конце концов, одной резней больше или меньше в нашей истории. — Доктор Мудгиль схватил отца за одежду. — К счастью, король издал приказ позволить нам попытаться мирно остановить их при переходе моста. Вы, Ибрагим, единственный, кто может повернуть этих людей назад.

Глядя на маленький расшатанный, обветшалый мост Алленби, нельзя было представить его грандиозной значительности.

— Уведите своих людей из поля зрения, за ближайшие горы, — сказал Ибрагим полковнику Зияду. — И дайте мне мегафон.

— Помните, что если они хлынут за вами и перейдут мост, мы вернемся и откроем огонь.

— Да, я знаю, полковник Зияд. Вы надеетесь, что у меня ничего не выйдет, не так ли?

Рассвет.

Я занял место возле отца у моста. Мы были одни, беззащитные, под прицелами тысячи винтовок. Масса, приближающаяся к нам из Иерихона, была подобна туче саранчи, летящей из пустыни. В эту минуту дух отца вернулся к нему. Одинокий и благородный, он встретил безумную толпу. Его величественное присутствие заставило всех остановиться, и в этот миг он перехватил командование положением.

— Остановитесь! — крикнул он в мегафон.