Хадоходец - [37]

На ученика внимательно смотрел почти безволосый, бритый под ноль монах, судя по седине тонких полосок бровей лет семидесяти, если конечно при определении возраста, вернее даже свежести информации, в хадо можно было полагаться на внешние зрительные признаки. Во взгляде гостя ученик неожиданно прочитал отголоски самых разных чувств — от огромного удивления, интереса и надежды до разочарования и отчаяния.

Вадим для себя уже решил, что если "это" разумно и обитает здесь достаточно давно, то взаимопонимания можно не ждать — он не был уверен в своей собственной адекватности после нескольких дней вынужденного одиночества, лишений и психологической нагрузки, чего уж говорить о старожилах. Но оставалась еще надежда на чудо — полагаться на что-то другое здесь, в глубине земной массы, было бессмысленно.

Тем временем давление на разум, достаточно легко сдерживаемое колпаком поднятой универсальной защиты, резко сошло на нет.

— Привет! — ученик постарался максимально добродушно улыбнуться. — Понимаешь меня?!

Тишина. Гость все так же стоял, вперив взгляд в Вадима и, судя по поведению, добровольно в ближайшее время прекращать "медитацию" не собирался.

— Я тебя вижу, поэтому если ты меня слышишь и понимаешь, но по каким-то причинам не можешь ответить, то кивни один раз головой. — Вадим не прекращал попыток наладить контакт, но эффекта не было.

Через пару минут полной тишины все чаяния быстро втянуть гостя в процесс беседы стремительно рассеялись. Неудача ненадолго смутили разведчика. Обмозговав все "за" и "против" он все же решился нырнуть в хадо и попробовать наладить контакт оттуда. Здраво рассудив, что если на него до сих пор не напали с целью причинить материальный урон, то уж теперь, когда он в полном сознании и готов жестко реагировать на любые агрессивные действия противника, он сможет легко себя обезопасить.

Ментал вокруг был девственно чист и единственной достопримечательностью поблизости была застывшая статуей призрачная фигура монаха. Первым делом ученик дал команду кружащимся неподалеку модулям на фиксацию всех действий чужака в памяти. Затем, скоро прогнав в памяти первые свои встречи с незнакомцами в хадо, Вадим смело и решительно сделал третью попытку. Терять ему было нечего. Максимально громко, практически во всю мощь легких он прокричал гостю:

— Ну а сейчас-то ты меня надеюсь слышишь?

Громкий голос определенно возымел эффект, вернув монаха на грешную землю. От неожиданности он вздрогнул и быстро огляделся по сторонам.

"Походу немой" — промелькнула у него мысль с оттенком сожаления, но ученик тут же утешил себя тем, что оппонент определенно не глухой.

— Неужели смилостивились боги и вняли бесконечным молитвам моим, да еще и послали мне не просто оболочку телесную, но разумеющего посланника, могущего с истинной речью совладать? — голос призрака, или его информпроекция, показался ученику вполне нормальным, не по стариковки ясным и приятным на слух, а вот речь до современной никак не дотягивала. Архаичная структура обращения и выражения мысли, аляпистость речевых конструкций резко контрастировала с лаконичностью и информативностью языка двадцать первого века.

Гадая про себя с сединой какой величины ему "посчастливилось" встретиться, Вадим решил сразу расставить все по своим местам. Хватит уже с него полоумных стариков с их личными заморочками, натерпелся.

— Слышишь?! Ну вот и славно, тогда внемли по пунктам: первое — меня не послали, я сюда своими ногами пришлепал; второе — не знаю кто ты такой, но если еще раз протянешь свои ручонки к моей голове, я тебя по стенкам тонким слоем размажу; и третье — ты вообще кто такой, что здесь делаешь и, самое главное, знаешь ли ты как отсюда выбраться?! — предельно ясно сформулировал витавшие в голове мысли ученик, вовремя вспомнив о своем жутком цейтноте.

— Кхе-хе, уважаемый, — в голосе монаха проскользнула едва заметная нота издевки, — ничтожнише прошу меня простить, ни в коей мере не желал я нанести уважаемому вреда. Все устремления мои направлены были на услуги великой оказание. Ибо как вещали боги — нет лучше величественнее службы для агнца, чем спасти жизнь брата своего. Братство же…

— Да не тараторь ты! — прервал уже почти нырнувшего с головой в океан словоблудия старика Вадим. — С каких это пор похищение тела стало "услугой великой"? Ааа?!?! Я как-то не сильно обременен его наличием! Я тебе, гость дорогой, даже больше скажу — оно мне очень нравится! Понял?! — от наглости гостя у Вадима рефлекторно сжались челюсти и судорожно участилось дыхание — он начал закипать. — Ты что, совсем тут охренел и одичал, что у всех прохожих тела тыришь? — Вадим все же сорвался на крик, но усталость взяла свое и он быстро утух. — Короче, ты меня понял? Чтобы я от тебя таких фокусов больше не видел, ясно? А то… — Вадим наискось рубанул рукой, в надежде, что универсальный язык жестов дойдет до древнего старика быстрее слов.

Монах, все так же внимательно продолжающий изучать проговаривающего речь разведчика, с виду очень спокойно выслушал экспрессивный ответный спич и утвердительно кивнул в ответ на последний вопрос.