Гвардии Зенитчик. Огневая позиция «попаданца» - [10]

Барыга прикинул мой размер и сразу зарядил.

— Кусок.

— Может, сначала товар посмотрим?

— Посмотрим, — засуетился барыга, — обязательно посмотрим. А чем платить будешь?

— А что сегодня в ходу?

— Иголки для швейных машин, стекла для керосиновых ламп, кремни для зажигалок, спирт, — и понизив голос, — если есть маслята — возьму.

— Грибы-то тебе зачем?

— Грибы?! Ну ты даешь, деревня! Все, все, молчу. Пошли товар посмотрим.

Сдуру я поперся с ним, как бычок на бойню. Подозрения у меня возникли, только когда мы вышли за территорию рынка. Барыга направился к какой-то подворотне, а я чуть приотстал и, скинув с плеча мешок, начал распутывать узел. Подворотня оказалась тупиком, но это было заметно не сразу, а только когда углубишься шагов на десять. Сзади возникли две тени, но моя правая рука уже была внутри мешка. Зашедшие сзади притормозили, рука в мешке могла означать все, что угодно, от солдатской финки до трофейного «парабеллума» или заначенной от начальства гранаты. Я просто разжал пальцы, мешок упал на землю, а пистолет остался в руке. Кляк-кланц. Едва затихло второе «кланц», как в подворотне мы остались вдвоем.

— Стоять!

Барыга моментально влип спиной в стену, уставившись на черный зрачок пистолетного дула.

— Ты чо, козел, рамсы попутал?

— Ошибочка вышла, кореш. Кто ж знал, что ты фартовый?

— Гони лавэ.

— Да ты чо, в натуре?

— В натуре — кум в прокуратуре. Лавэ гони, или совсем зажмуриться решил?

Барыга трясущимися руками начал тащить из карманов банкноты.

— Давай! — торгаш, не спуская глаз с оружия, протянул деньги. — Пшел!

Повинуясь движению ствола, барыга порскнул к выходу. Я запихал деньги в карман, поставил пистолет на предохранитель и сунул его в правый карман шаровар. Подхватил мешок и, завязывая его на ходу, захромал к выходу. Выйдя, направился налево в сторону Садового кольца, но пройти успел всего шагов пять — по противоположной стороне улицы шел патруль. Первая мысль была — метнуться назад и переждать в подворотне, которую я только что покинул, но было уже поздно — меня заметили, и патруль двинулся мне навстречу. А бегать я сейчас не могу — с мешком, да еще и в разорванном сапоге.

— Ваши документы!

— П-пожалуйста, товарищ лейтенант.

Я подпустил легкое заикание, отрабатывая диагноз, указанный в справке. Ох, не переиграть бы!

— Почему заикаетесь?

— П-последствия контузии, в справке н-написано.

Лейтенант пристально разглядывал мою справку о ранении. Совсем еще молодой, видно, только из училища. Кроме него в патруле еще трое курсантов. Один моего роста, второй чуть ниже, третий совсем коротышка. За плечами СВТ с примкнутым штыком, в петлицах буквы «МКПУ». Да это же кремлевские курсанты! Лейтенант перешел к отпускному билету.

— Почему не по форме одеты, товарищ сержант?

— У к-каптерщика в госпитале д-другого ничего не б-было.

Лицо лейтенанта отражало напряженную работу мысли. Если сейчас решит тащить меня в комендатуру, то прыгаю вправо и назад выхватываю пистолет, одновременно снимая его с предохранителя. Стоят они компактной группой, у лейтенанта ТТ в кобуре, курсанты пока со своими винтовками развернуться… Ну не стрелять же в них, в конце концов! С другой стороны, привести в комендатуру контуженного воина, пусть и не по форме одетого, тоже не айс. Восполнять недостатки придется за счет запасов комендатуры, за что местные комендачи лейтенанту спасибо не скажут. Да и возиться с контуженным тоже никому не захочется.

— Приведите в порядок форму одежды.

Лейтенант протянул мне книжку с вложенными в нее справкой и отпускным.

— Д-да где же я с-сапоги и п-петлицы возьму?

Лейтенант посмотрел на меня, как на всю голову контуженного.

— В военторге.

Я еле догадался вскинуть руку к виску, отдавая честь уходящему патрулю.

При каждом шаге пистолет чувствительно бил по бедру и у меня создавалось впечатление, что все встречные подозрительно косятся на мой правый карман. Казалось, «парабеллум» вот-вот прожжет хэбэшку и с лязгом грохнется на тротуар. Убрать его в сидор не было никакой возможности — кругом люди. На обратном пути мне подсказали сесть на шестнадцатый маршрут трамвая, который должен был довезти меня практически до центрального магазина военторга. К счастью, нужный трамвай появился быстро. На этот раз вагон был обычный, с двумя дверями. Я залез в заднюю дверь, отдал кондукторше полтинник, получил билет, прошел в середину вагона и постарался встать так, чтобы никто не задел случайно мой правый бок. Ехать мне было долго.

Вагон дребезжал и вибрировал, раскачивался на поворотах, в электроприводе периодически появлялись какие-то резонансы. Люди чинно продвигались вперед, к выходу, кондукторша громко собирала плату за проезд. В трамвае мне не грозила встреча с милицией или патрулем. На некоторое время я мог почувствовать себя в безопасности, только оружие в правом кармане шаровар не давало расслабиться.

— Извините, товарищ, военторг на какой остановке выходить?

— Через одну, — не поворачивая головы, ответил совслужащий в коричневой шляпе.

— Спасибо.

Я продвинулся еще чуть вперед и, когда в окне вагона показалось пятиэтажное здание в стиле модерн с витринами на первом этаже и высоченными окнами со второго по четвертый, сошел с дребезжащей площадки на твердую землю. Пройдя через тяжелые деревянные двери, вошел в большой зал, вытянувшийся вверх сразу на три этажа. Народа в здании было немного, по большей части, естественно, военные, но попадались и плащи с пиджаками. Поначалу я решил, что причиной малолюдности является раннее время, но уже позже понял — цены в универмаге были отсекающими. В карманах у меня было всего две сотни плюс сколько-то мне сунул барыга в подворотне. Хватит или нет? Я уже представил, как перед кассой буду тащить из сидора денежные пачки. Интересно, кого вызовут — милицию или комендантский патруль?