Гвардейская кавалерия - [23]

Он, тихонько толкнув чемоданом высокую светло-бежевую дверь, вошёл внутрь ресторанного помещения. Негромко прозвенели крохотные колокольчики, закреплённые на дверной филёнке.

— К нам гость! К нам гость! — заявил из старинной клетки, подвешенной к толстой потолочной балке, величественный белоснежный какаду. — Да ещё какой! Красавчик! Рому ему, рому!

— Здравствуй, дружище пернатый, — подойдя к клетке (его глаза оказались на одном уровне с круглыми радужными глазами птицы), вежливо поздоровался Ник. — Я — Андрес.

— Рауль Домингес Второй. Всегда к вашим услугам.

— Очень приятно.

— И мне.

— Э-э-э…

— Да ты, брат, не заморачивайся, — нагло подмигнув правым глазом, посоветовал попугай. — Иди по своим делам. Выпей чарку-другую. Скромно умолкаю и больше не отвлекаю.

— Спасибо, конечно…

«Удивительно-умная птица», — шагая по ресторанному залу, решил Ник. — «Или же просто хорошо-обученная, мол, типовой диалог одинокого посетителя с попугаем не так уж и сложно предсказать-смоделировать…. А Сизый, похоже, запаздывает. Да, и вообще, посетителей — по раннему времени суток — практически нет. Только седовласый серьёзный господин расслабленно скучает за дальним прямоугольным столиком…. Серьёзный? Не то слово. Серьёзней, просто-напросто, не бывает. В безупречном угольно-чёрном костюме и с высоким цилиндром того же цвета на голове. Белоснежная рубашка с высоким воротником, украшенная элегантной ультрамариновой бабочкой. Блестящие остроносые ботиночки. Ухоженные пегие усы. Ладони, затянутые в тёмно-жёлтые замшевые перчатки, сжимают металлический набалдашник пафосной трости. Пузатая бутылка виски — в окружении блюдечек-тарелочек с лёгкими закусками — разместилась на столешнице…. И зачем ему, интересно, два «коньячных» бокала? Законченный франт и пижон, короче говоря. А ещё, скорее всего, классический представитель гватемальской буржуазии. Например, банкир средней руки. Или же владелец бананово-апельсиновых плантаций…. Ладно, подождём Лёху. Не вопрос…».

Он, намериваясь попробовать местного пивка, направился к барной стойке.

— Кха-кха…. Сеньор Буэнвентура? — солидно откашлявшись, поинтересовался тип в цилиндре.

— Он самый.

— Не будете ли вы так любезны — уделить мне минуту-другую своего драгоценного времени?

— Уделю, не вопрос…. Вас ко мне послал сеньор Алекс Толедо? — подойдя к незнакомцу, спросил Ник.

«Классический представитель гватемальской буржуазии» с минуту разглядывал спросившего холодными светло-серыми глазами, после чего, плотоядно оскалившись, разразился оглушительным смехом.

Ник, поставив пухлый чемодан на тёмно-бордовые плитки керамического пола, принялся терпеливо ждать, что будет дальше.

Ждать пришлось минуты две с половиной. Франтовато-одетый господин, наконец, успокоился и негромко сообщил:

— Ты, командир, и раньше слыл знатным и матёрым юмористом. Но сегодня, честное и благородное слово, превзошел самого себя…. Что, так и не узнал Лёху Сизого, своего верного товарища по захватывающим Играм и Игрищам? Ладно тебе, прекращай дурочку ломать. Всё равно не поверю. Ха-ха-ха…. Эй, Родриго! — повысив голос, обратился к долговязому бармену: — Повесь-ка с той стороны входной двери табличку, мол: — «Закрыто по техническим причинам». И щеколду, понятное дело, задвинь. А сам после этого испарись к…. Ну, сам знаешь — куда…. Выполнять, ленивый сукин кот! Пока голодным аллигаторам не скормили…. Присаживайся, дон Андрес. Присаживайся. Угощайся, чем Бог послал….

«Да, Лёха всегда был горазд на всякие издевательские и оригинальные шуточки-розыгрыши», — подумал Ник. — «Ничего не поделаешь, опять попал впросак…. Но как же Время и обстоятельства меняют человека! Когда мы с ним познакомились в далёком 1937-ом году (в камере следственного изолятора), то Лёха (блатная кличка — «Сизый), был законченным российским уголовником. То бишь, «вором в законе» и «смотрящим». А сейчас? Самый натуральный и патентованный кабальеро. В том плане, что манерный, заносчивый и горделивый без всякой меры идальго. Да, дела-делишки, мать его…».

Они обменялись крепким рукопожатием, потом обнялись и вволю постучали друг друга ладонями по плечам и спинам. А после этого, как и полагается, опустившись на стулья с высокими гнутыми спинками, выпили за встречу коллекционного ирландского виски.

— Ну, кто первый начнёт — в плане рассказов о житье-бытье? — ставя на столешницу опустевший бокал, спросил Сизый. — Всё равно? Тогда — давай ты, сеньор Буэнвентура. В том смысле, что я Айну хочу дождаться, у неё с разговорным жанром гораздо лучше получается, чем у твоего покорного слуги…. Где она? А на кухне, решила, понимаешь, устроить внеплановую выволочку разленившемуся шеф-повару. Это же наш ресторан. Открыли, так сказать, для нужд оперативных, мол, секретные встречи с нужными людьми, то, да сё. Так что, можешь говорить спокойно, не опасаясь чужих любопытных ушей и прослушивающих «жучков»…

И Ник, изредка отводя глаза в сторону, рассказал подчинённому о завершении операции «Зверёныш» (успешном и печальном одновременно), о боевых действиях в ходе Великой Отечественной Войны, в которых ему довелось участвовать, о маршале Григории Константиновиче Жукове, о неизвестной судьбе Мери Хадсон, о смерти Зины и о своей маленькой дочери Татьяне.