Гвардейцы в боях - [71]

В боях особенно отличилось отделение противотанковых ружей сержанта Скоблинова. Лично сам командир подбил танк, уничтожил до десятка фашистов.

8 обеспечении успеха многое сделал саперный взвод лейтенанта Кирзунова. Блестяще выполнил свою задачу и штурмовой взвод сержанта Степанова. Этот взвод на юго-восточной окраине Мальхова уничтожил труднопоражаемые огнем артиллерии в каменном здании два пулемета, орудие и фауст-патрон. Над зданием был водружен красный флаг. Противник вновь пытался предпринять контратаку, однако гвардейцы стрелковой роты старшего лейтенанта А. М. Шингалова 155-го полка при поддержке батареи старшего лейтенанта В. В. Жилинского 124-го артполка успешно ее отразили. На этот раз отличилось стрелковое отделение младшего сержанта А. В. Титова. Поблагодарить гвардейцев за успешные боевые действия приезжал командир 12-го корпуса генерал-лейтенант А. Ф. Казанкин. К несчастью, на обратном пути он был тяжело ранен. 30 апреля 1945 года его заменил генерал-майор А. А. Филатов.

Во второй половине 21 апреля 151-й и 155-й полки со 108-й танковой бригадой и тяжелыми средствами усиления вели наступление с западной и юго-западной окраин Мальхова на пригород Вейсензее. В 17 часов прорвав сильно укрепленный рубеж обороны, проходивший по северной и северо-западной окраинам Вейсензее, части дивизии в 20 часов 30 минут ворвались в Берлин и завязали ожесточенные уличные бои.

Вражеская столица была хорошо подготовлена к обороне. Каждый квартал, каждый дом, каждый этаж сражался. Стреляло каждое окно. Фашисты не сдавались. У них была большая возможность маневра, им были известны особенности каждой улицы — подземные ходы сообщения, подвалы, люки.

Вести бой в городе всегда трудно, а тем более в таком, как Берлин, в котором все прочные каменные дома были превращены в крепости с многоэтажными подземными бункерами и подвалами. Для уничтожения наших танков, орудий, автомашин и живой силы противник в большом количестве применял фауст-патроны — грозный вид оружия ближнего боя. Из него можно было стрелять из подвала, с чердака, из щели и блиндажа. Где танк не могла взять пушка, там фаустпатрон делал свое дело. Надо сказать, что и наши воины неплохо использовали трофейные фауст-патроны, умело их применяли в борьбе с вражеской боевой техникой и живой силой.

Переодевались гитлеровцы и в гражданское платье, они нападали на офицеров, бойцов, уничтожали обозы, автомашины, разрушали связь. Однако и эти террористические акты не могли спасти их. Наши войска в упорных уличных боях очищали дом за домом, квартал за кварталом. Бои не затихали ни днем ни ночью. Весь город был в огне, дыму и пыли, гари и копоти — просто дышать было нечем.

Эвакуация населения из Берлина была запрещена еще в начале 1945 года. Все мужчины от 16 до 60 лет были зачислены в отряды фольксштурма для защиты столицы вместе с войсками обороны. В состав фольксштурма входили и полицейские, которых в Берлине насчитывалось более 30 тысяч. Вокруг Берлина было возведено три оборонительных обвода — внешний, внутренний и городской. Многие кварталы фашисты оборудовали в батальонные узлы сопротивления. В городе имелось 400 железобетонных сооружений, четыре крупнейших крепости. Две крепости с шестью подземными этажами с железобетонными стенами толщиной 4–5 метров находились в парке Гумбольт Хаин, хорошо подготовленном в противотанковом и противоартиллерийском отношении. Крепости соединялись между собой подземным туннелем. На 30 апреля в них находились гарнизон в 5270 солдат и офицеров и 15 тысяч жителей, в основном семьи генеральского состава фашистской армии. Они были обеспечены продовольствием на шесть месяцев, автономным водопроводом, светом, пекарней.

С потерей окраин города противник лишился многих складов, особенно продовольственных. Поэтому были установлены жесткие нормы снабжения населения: в неделю на одного человека выдавалось по 800 граммов хлеба, 800 — картофеля, 150 — мяса, 75 граммов жиров.

С 21 апреля полностью прекратилась работа на всех предприятиях, так как были израсходованы запасы угля, прекращена подача электроэнергии и газа. Не действовали водопровод и канализация. Остановились трамваи, троллейбусы, стало метро.

В городе началась паника. По словам пленных, «из числа руководителей бежали все, кто мог… Никакого порядка не было»[67]. Столицу покинули даже ближайшие подручные Гитлера — Геринг и Гиммлер.

22 апреля из тюрем были выпущены уголовники, которых привлекли к обороне города. Общая численность гарнизона к этому времени превышала 300 тысяч человек[68]. Гитлер объявил, что он остается в столице, чтобы оборонять ее до последнего человека.

Геббельс призывал солдат и жителей Берлина к стойкому сопротивлению, убеждая, что это принесет победу. Но фашистов уже ничто не могло спасти от неминуемого разгрома. Мощная лавина советских войск неудержимо двигалась к центру города — к рейхстагу и имперской канцелярии.

22 апреля 52-я гвардейская дивизия наступала в направлении Плетцензее и Сименштадта. Гитлеровцы, отступая в западном и юго-западном направлениях, оказывали упорное сопротивление: вели пулеметный и автоматный огонь с чердаков, из окон, подвалов, широко применяли фауст-патроны. На перекрестках дорог немцы устанавливали орудия на прямую наводку и баррикадировали улицы.